ЛитПремьера: Современная малая проза

Только начал отходить, пиво смог впервые за пять лет сам открыть – бац! Свадьба принца Уильяма и Кейт Миддлтон (Аллы Пугачевой и Галкина)! Кто это такие? Почему мне про них сначала в восемь утра сказали, потом в полдевятого, потом в девять и так до вечера? По всем каналам, даже по «Евроспорту»! А я там был единственным российским зрителем чемпионата Новой Зеландии по кёрлингу! Я его три часа смотрел, думал, что это такая долгая реклама половых щёток! А мне про этого несчастного Уильяма с его Кейт (Аллу Пугачеву с ее Галкиным) … Я после свадьбы Джигурды весь седой стал, они меня добить хотят своими свадьбами… И телефон звонит: «Какую программу вы сейчас смотрите?» Уже никакую! Я выбросил телевизор после «Секса с Анфисой Чеховой»! Мне успокоительное перестало помогать!

А они дальше спрашивают: «Если б выборы были сегодня, за кого бы вы голосовали?» Милые мои, я уже пятьдесят лет голосую только за себя! И у меня в квартире, кстати, порядок, и коррупции с полицией нет, и унитаз бы работал, если б мне его не чинили ребята из «Единой России». Обещали доделать завтра, прошло четыре года, их выбрали, им не до меня. Так что в туалет хожу к соседке. От неё же узнаю день недели, погоду и последние новости про Ходорковского. Я ей устал говорить – мне всё равно, где он сидит, как и с кем! И сколько денег у него осталось, мне наплевать, потому что мне он всё равно ни копейки не отдаст, хотя и должен. У меня уже микроинсульт, а соседка в спину: «ЮКОС! МЕНАТЕП! Узники совести!» А муж её, узник печени, мне сто рублей должен. У Ходорковского и занимай, если ты его фанат! Или у этого… узника другого органа… который «Ё-мобиль» придумал и «Ё-партию»…

А вот от слова «Сочи» у меня даже не микроинсульт, а обширный инфаркт. Ребята, я не получил ни одного строительного подряда, недвижимости у меня там, к сожалению, нет, мне эти ваши Сочи… Знаете, где находится центр композиции статуи Давида? Вот туда и идите вместе с вашими Сочами! К тому же, как я понял, ни Кабаевой, ни Хоркиной там уже не будет. Так бы они на саночках с горки скатились – всё, две медали есть. Уже лучше, чем в Думе сидеть с умным видом, который у них, кстати, не очень получается.

И последнее – оградите меня от Дика Адвоката и его банды! Пусть едут хоть в Польшу, хоть на Украину, пусть думают, что играют в футбол, но без меня. Хотя кто меня оградит… Самому ограждаться надо, уезжать. В самый дальний закуток страны, где телепрограммы плохо ловятся, а комары хорошо. Потому что телепрограмм там мало, а комаров, как звёзд в шоу-бизнесе. И вот я каждому комару имя дам и… Первого назову… Нет, пусть это останется тайной, а то другие обидятся, почему они не первые.

А здесь я не могу больше, я здесь кого-нибудь покусаю. Бабкину, например, с её дикими хороводами, или вечного Лещенко с вечным Винокуром… А там, в дальнем закутке родины – тишина, птички, травка зелёная, реки чистые, люди доброжелательные… Им же персонажи типа Димы Билана на ночь песен не шепчут…

Так что – прощайте! Удачи вам, господа и напоследок совет – не смотрите перед ужином российские телепроекты, телесериалы и – Боже упаси! – теленовости. Уж лучше почитайте старых советских газет…

Илья Криштул

Сергей Прохоров. «Шутка» Юмористический рассказ

Проколов томился от безделья, с нетерпением дожидаясь конца рабочего дня. От предыдущих командировок в блокноте уже ничего не осталось: выписался полностью. И когда в промышленный отдел заглядывали редактор или ответсекретарь, Сергей принимал сосредоточенный, деловой вид, морщил лоб, пытаясь что-то чертить на пустом листе бумаги. «Надо срочно ехать в командировку за материалом, а погода мерзопакостная: который день подряд идут проливные дожди», – грустно размышлял Проколов и зябко поёживался, представив себя идущим под этим ливнем по раскисшим районным дорогам.

В кабинет с загадочным лицом заглянула редакционная машинистка Лидочка и доверительно сообщила новость:

– А у редактора сидит наш новый сотрудник. Морячок!

Восхищение её было искренним не потому, что редакция районки задыхалась от нехватки творческих сотрудников. У Лидочки был такой возраст, когда промедление с выбором жениха грозило ей остаться в старых девах.

– Иван Чайников, – представился морячок каждому из собравшихся в кабинете редактора, радостно пожимая всем руки.

«Морская пехота», – снисходительно отметил про себя Проколов, задержав взгляд на синих погонах. Хоть сам он служил не на элитных военных судах, а на кораблях третьего ранга, но к парням, носящим морскую форму, но не видавших палубы и моря под собою, относился с долей пренебрежения. «И фамилия какая-то смешная – „Чайников“ Самоваров было бы солиднее»…

– А где служил, – поинтересовался на всякий случай Сергей.

– В Хабаевске, – охотно ответил морячок.

«Вон оно что», – понял Проколов. – «Значит, пехота ещё и картавит. Однако лихо этот

Чайников шпарит под Ильича. Его бы загримировать, смог бы сыграть на районной сцене молодого Ульянова», – отметил Сергей.