LitPamiatniki

Магия запульсировала, сильнее, яростнее, чем раньше. Она прокатывалась по телу Джакса, волна за волной, разбиваясь об обрубок его руки. Раскаленная добела. Осколки, иглы и лезвия боли. Страшной боли. Безжалостной. Беспощадной. Он чувствовал, как это работает, чувствовал, как что-то растет. Джакс не хотел смотреть, но Дарус повернул его голову, открыв глаза Джакса пальцами.

Культя двигалась с каждым толчком, обретая очертания, обретая форму. Кости выступали сквозь кожу, вены и артерии медленно прокладывали себе путь, преследуемые кровью и плотью. У Джакса не было слов. Только боль, только ужас. Это было чудовищно, мерзко, но оно все равно росло. Боль разрывала Джакса на части. Магия сожгла саму его душу. Он молился, чтобы Синь забрала его, надеялся, что его сердце разорвется от напряжения, умолял ее положить всему этому конец, но его Боги не имели власти в этой комнате.

Рука росла. Рука младенца, мягкая и пухленькая. Затем рука ребенка. Она становилась старше на год каждую секунду, обретая форму, набирая длину. Вылезали волоски и развивались мышцы. Изгибаясь, поворачиваясь. Пальцы подергивались при каждом спазме боли, сотрясавшем его тело. При каждом ударе пульса.

Дарус отпустил его. Джакс, совершенно обезумевший от боли, сначала этого не понял. Затем его крики замерли в пересохшем горле, и он в ужасе уставился на свою новую руку. Она двигалась, когда он этого хотел, пальцы повиновались его командам. Какую бы боль он ни перенес, он снова был цел. Мужчина. Он мог бы рассмеяться сквозь слезы, почувствовать небольшой прилив радости в этом страдании.

— Итак, где мы найдем Зорику? — спросил Дарус.

Джакс посмотрел на него с гневом и ненавистью. Он пережил боль и агонию и в итоге получил свою руку обратно. Даже если он умрет в этой комнате, он победил.

— Пошел ты нахуй, — выплюнул он.

Дарус повернулся к сестре:

— Подержи руку.

— С удовольствием, — ответила Скара.

— Нет! — закричал Джакс. Он крепко прижал руку к своему телу, изо всех сил стараясь сохранить ее в целости, когда Избранная схватила ее и заставила вытянуться через стол. Рука все еще была слабой и недоразвитой — не ровня рукам Скары. Она выпрямила ее, прижала к столу. Дарус взмахнул мясницким ножом.

— Пожалуйста, нет, — взмолился Джакс.

Дарус рубанул вниз, через бицепс.

— Верхняя кость руки совсем не похожа на бедренную кость, — сказал он, работая. — Гораздо легче разрезать. — Он снова рубанул по руке. — Не очень-то легко, конечно — просто легче.

Джакс орал, визжал и проклинал.

Потребовалось еще три попытки, прежде чем нож вонзился в деревянный стол.

Еще больше крови. Еще больше боли.

Дарус поднял руку.

— Жаль терять ее так скоро. — Он отбросил руку в угол. — Начнем сначала?

Кровь хлынула из раны, заливая пол, стол, Джакса. Ее было так много, но все, что Джакс мог делать, это смотреть на отрубленную руку в углу. Она вернулась к нему. Он был целым. И теперь она снова исчезла. И боль... боль… Он крепко зажмурил глаза, пытаясь проглотить агонию, но она была подобна пожирающему его огню. Это было невозможно сдержать.

— Куда направляется Зорика? — спросил Дарус.

Джакс почувствовал, как тьма зовет, царапая края его зрения, когда пламя начало угасать. Все было кончено. Его тело достаточно пострадало. Время присоединиться к сыну, жене, друзьям.

— Мы мертвые... — прохрипел он.

— О нет, это не так, — сказал Дарус, сжимая череп Джакса и вливая свою силу в шулка. Джакс боролся с этим, брыкаясь и крича, пытаясь разорвать хватку монстра, но с таким же успехом он мог пытаться остановить движение солнца. Он чувствовал, как раны заживают, затягиваются, кровь вновь наполняет его вены, темнота отступает. Он резко открыл глаза и увидел, что Дарус пристально смотрит на него:

— Добро пожаловать обратно, мой друг. Все еще чувствуешь себя храбрым?

— Ты абсолютное зло, — сказал Джакс.

— Сказала корова мяснику. — Дарус взял Джакса за новую руку.

Рано или поздно все ломаются.

После того, как Дарус отрубил ему руку в третий раз и отрастил ее в четвертый, Джакс рассказал им все. О мысе Раскан, о времени прибытия судна, о том, сколько людей он отправил на помощь Зорике, о каждой мелочи, которую он знал. Он признался сквозь слезы и всхлипывания, сломленный человек. Неудачник. Предатель. Он был покрыт собственной грязью, собственной кровью, собственным позором. Он подвел всех и все, во что верил.

— Заставь его замолчать, брат, — сказала Скара.

Джакс поднял глаза и увидел, что они оба смотрят на него с отвращением:

— Пожалуйста, я все тебе рассказал. Убей меня. Умоляю тебя, убей меня.

Дарус рассмеялся, как будто это была самая смешная вещь, которую он когда-либо слышал:

— Убить тебя? Убить тебя? Зачем нам это делать? Ты ответил только на один вопрос из многих, которые у нас есть. Когда у нас будет Зорика, мы вернемся, чтобы спросить еще, и сможем веселиться снова и снова.

Джакс закричал.

Они оставили его в камере в подвале. Тела Кейна и Кары и три только что отрубленные руки были с ним. Он плакал в темноте. Живой и невредимый, но проклятый навеки.

55

Яс

Киесун