LitPamiatniki

— Секановари. Секановари. Это начинается. Это заканчивается. Заканчивается все. Кровь для Кейджа. Души для Кейджа. Твоя жизнь для Кейджа. — Заключенный внезапно свернулся в клубок, дернулся раз, два, три, затем затих.

Рааку все еще ждал.

Пленник медленно вытянул свое длинное тело, прежде чем повернуть голову, чтобы увидеть Рааку. Он прошипел сквозь стиснутые зубы:

— Сколько еще людей ты должен убить, пока не будешь удовлетворен?

— Мир построен на крови и костях. Каждая жизнь — всего лишь вспышка света на пути к Великой Тьме, — ответил Рааку. — Я убью столько, сколько потребуется, чтобы переделать этот мир согласно воле моего отца. Не больше. Не меньше.

— Ты не обязан этого делать. Тебе не обязательно сражаться в Секановари.

— Но я должен. И буду. Ты, как никто другой, знаешь, что это правда.

Мужчина кивнул:

— Мир никогда больше не узнает такого убийцу, как ты.

— Я сын своего отца. — Рааку встал, тень заполнила комнату. — И я выполняю его работу.

— Ты уничтожишь мир, — сказал заключенный.

— Если такова моя судьба, то да будет так. Я буду вознагражден в Великой Тьме.

Затем Рааку оставил его выть и визжать и закрыл железную дверь; замки с лязгом встали на место.

Канцлер ждал его, стоя на коленях у входа в главные родильные бассейны Дайджаку и склонив голову.

— Встань, Астин, многое нужно сделать, — сказал Рааку.

— Да, господин. — Мужчина выпрямился, но остался стоять на коленях.

— Как идут приготовления в Джии?

— За последние два месяца командор Валлия укрепила столицу, а также провела чистку ячеек повстанцев внутри страны.

— Скажи ей, чтобы она немедленно отыскала и уничтожила все врата в стране. Защитники Ложных Богов намерены использовать их, чтобы нанести по нам удар.

— Да, господин.

По пещере разнесся треск, когда вылупилось яйцо. Векстеры бросились через воды, чтобы помочь с рождением и успокоить Дайджаку, когда он появился на свет, возрожденный. Рааку мгновение наблюдал, затем повернулся обратно к канцлеру:

— Язычники направятся в мертвый город на своих кораблях. Пусть Валлия встретит их там.

— Да, Мастер.

Раздался крик, когда новый Дайджаку полоснул векстера когтем по груди. Человек упал, его кровь окропила святую воду, в то время как другие пытались успокоить существо. Крики Дайджаку стали громче, когда он почуял кровь, и попытался подняться в воздух на своих хрупких крыльях.

— Астин, мой ребенок меня зовет. Скажи Валлии, что Кейдж ждет души язычников.

— Да, Мастер, — сказал Астин, кланяясь еще раз.

Рааку вошел в святую воду. Другие Дайджаку, еще не вылупившиеся, отреагировали на его присутствие, когда он проходил мимо, подпитываясь его магией. Векстеры отступали с его пути и кланялись. Добравшись до новорожденного, Рааку протянул руку к существу, которое отчаянно хлопало крыльями:

— Успокойся, малыш. Твоя битва не здесь.

Дайджаку пронзительно закричал, но его крылья замедлились, а затем остановились, его тело снова опустилось. Раку подозвал прекрасного новорожденного. Дайджаку были первыми существами, которых он вырастил в святых водах, и они оставались его самыми любимыми.

Новорожденный подошел к Рааку, не сводя глаз со своего хозяина. Когда он подошел достаточно близко, Император погладил его по щеке:

— То, что ты сделаешь, будут помнить вечно, малыш.

12

Раласис

Лейсо

— Не пытайся переспать с ней, — пробормотал Раласис. — Хоть раз в жизни не будь идиотом.

— Ты что-то сказал? — спросила Тиннстра. Она остановилась в дверях кареты и обернулась, чтобы посмотреть на него сверху вниз, все еще стоящего на улице и придерживающего для нее открытую дверцу. Он предложил собраться вместе, чтобы обсудить вторжение, а затем, когда услышал, что ее единственным опытом общения с Лейсо было убийство Черепов на улице, настоял на том, чтобы показать ей настоящий город. Потому что, в конце концов, именно так сближаются военные лидеры и их привлекательные союзники.

Это была ее идея выпить. Не его. Не то чтобы он возражал. Нет. На самом деле, он чертовски быстро согласился на это предложение. Как дурак. Дурак, надеющийся нарваться на неприятности. Как он всегда и делал.

Раласис улыбнулся. Его обычная реакция на все:

— Просто разговариваю сам с собой.

— Первый признак безумия, — ответила Тиннстра, прежде чем нырнуть в карету. Ранее она была одета в свою полную парадную форму Шулка, и носила ее с удовольствием, но недавно сняла куртку из-за жары. Конечно, это сделало поездку более комфортной для Тиннстры, но не для Раласиса. Эта женщина определенно изменилась по сравнению с той девушкой, которую он спас.

Изменилась во всем — в лучшую сторону.

— Куда, командор? — спросил кучер, когда Раласис поднялся на ступеньки кареты.

— Переулок Торенан, — ответил Раласис.

Кучер повернулся на своем сиденье, чтобы посмотреть на Раласиса:

— Переулок Торенан? Вы уверены?