Литерный особой важности

– Выезжал это громко сказано,– хмыкнул Карташ, попросив разрешения закурить. Лавоченко открыла окно, впустив теплый освежающий бриз, целый день бродящий по улицам Чайки, как последнее напоминание о том, что лето почти прошло,– от нашего отдела до вокзала пешком три минуты. Как только пришло сообщение, то мы сразу отправились на вызов.

– А кто сообщил вам об убийстве?– прищурилась Юлька. Для большей солидности она одела очки в черной квадратной пластмассовой оправе, но получила обратный эффект, став похожей на школьную учительницу начальных классов, только пришедшую из училища.

– Заявление поступило от дежурной по вокзалу Надежды Владимировны Анохиной, кстати, тоже нашей с Сашкой одноклассницы…Она забеспокоилась, что Лужин давно уже не выходит и своего кабинета, и пошла к нему, ну, а дальше…Дальше все по инструкции,– пожал плечами Карташ.

– Хорошо…-подытожила Лавоченко.– А вы помните, когда в здании вокзала появилась жена Лужина?

Мишка задумался. В спешке, которая сопутствует началу расследования, попытке задержать злодея по горячим следам, найти и опросить возможных свидетелей, забываешь о таких мелочах.

– Да почти сразу…Кажется, мы появились там вместе с бригадой чуть ли не одновременно с Леной.

– Одновременно?– прищурилась Лавоченко. Сердце ее затрепетало. Пока ее версия, сумасшедшая, сумасбродная, та, которую она даже себе боялась сформулировать, начинала косвенно подтверждаться словами свидетелей.

– Ну, или минут на десять позже!– нахмурился Мишка, туша в пепельнице окурок, закашлившись терпким дымом.– Я просто помню, что она припадала к его телу со слезами и воплями, а мы с Сашкой Афанасьевым ее оттаскивали. Ну, знаете, как это часто бывает7 убитые горем родственники теряют рассудок, кричат, плачут. Она была вся в крови его, уже засохшей почти, выглядела так, краше в гроб кладут, да и мешала эксперты нашему работать.

– И куда вы ее отвели?– уточнила Юлька, покусывая кончик карандаша, которым делала у себя на листочке пометки.

– В дежурку, к Надьке! Та ее немного отпоила валерьянкой…

– А после?

– После я не обращал на нее внимание, у меня своей работы по горло было!– немного ворчливо ответил Карташ.

– Спасибо, Михаил Сергеевич!– поблагодарила его Юлька, чувствуя, что ее собеседник начинает нетерпеливо ерзать на стуле, изредка поглядывать на часы, а значит куда-то спешит.– И последний вопрос…Где мне найти вашу одноклассницу…Это Анохину?– старший прапорщик мельком глянула в свои записи, вспоминая незнакомую фамилию.

– А что ее искать? Она сегодня дежурит,– Мишка махнул на дверь, засобиравшись,– вы, простите меня, милая Юлия, но через десять минут у нас начинается совещание у начальника отдела, и мне просто необходимо там быть.

– Спасибо за помощь,– поблагодарила его Юлька.

– Обращайтесь, тем более вы взяли на себя нашу работу!– улыбнулся Карташ, прикрывая за собой дверь.

Лавоченко задумчиво посмотрела в окно. Выходило, что Елена Константиновна примчалась на место убийства своего мужа, чуть ли не одновременно вместе со следственными органами. Со слов самой вдовы, ей сообщила о трагедии некто Анохина – дежурная по вокзалу Чуйка, которое вместо положенных по инструкции действий побежала звонить не в милицию и скорую, увидев труп Лужина, а доносить его жене. Иначе, как бы Елена Константиновна попала бы вместе с опергруппой на место преступления? Это ж надо вызвать такси, дождаться машины, доехать…Как ни крути, а десять минут минимум…Почему Анохина, о которой вдова коменданта высказывалась в слишком уж пренебрежительной манере, пошла на такое? Вывод напрашивался сам собой, тот самый, который забрел в светлую голову моей помощницы еще на кладбище, заставив на наше расследование посмотреть с другой стороны. Либо Анохина преступница, которая выждала время, а потом, спустя некоторую паузу сообщила в полицию о трупе капитана, либо вдова офицера знала куда и во сколько надо было ехать, чтобы оказаться вне подозрений. От этой простой и лаконичной мысли Юльку передернуло. Получалось, что или Анохина замешана в преступлении, или сама жена загулявшего капитана?

Нужно было срочно поговорить с этой Надеждой, чтобы расставить точки над «i». Старший прапорщик быстро схватила телефон, в справочнике найдя номер справочного бюро, где в Чуйке располагались дежурные по вокзалу. Капитан Карташ говорил, что их с Вишневским одноклассница сегодня дежурит, а значит просто обязана быть на месте.

– Алло, справочная!

– Справочная слушает!– в трубке раздался бодрый женский голос.

– Помощник военного коменданта станции старший прапорщик Лавоченко Юлия Валерьевна,– представилась помощница строгим менторским тоном,– мне необходимо услышать Надежду Анохину.

– Это я…– голос мгновенно перестал быть бодрым, слегка дрогнул, выдавая волнение. Это могло быть все, что угодно, от неподотчетного страха перед органами, который есть в каждом человеке, воспитанном в Советском союзе или чувство вины за содеянное преступление.

– Зайдите!– не дожидаясь ответа Юлька положила трубку, надеясь, что нагнала должного страха на допрашиваемую.