Литерный особой важности

– А как же?– лысый воровато огляделся по сторонам. Кабинет коменданта станции находился в полуподвальном помещении. Узкое деревянное окно выходило на привокзальную площадь, где постоянно шумели двигатели подъезжающих и отъезжающих автомобилей. Толстые стены скрывали любые звуки, не выпуская их наружу.

– Так…– Лужин сел за стол и огляделся в поисках чистого листа бумаги.– ты не стесняйся, присаживайся! Немного с тобой побеседуем и пойдешь…Давай, документы!

Он протянул руку, но вместо удостоверения личности увидел перед собой черный зрачок глушителя. Прямо ему в грудь смотрел "Макаров" с накрученным на ствол самодельным глушителем.

– Что за…– протянул растеряно Лужин, по инерции сунув руку в стол, где обычно хранил оружие, но не успел на какие-то доли секунды. Глухо прозвучал выстрел. Тело капитана отбросило на стену. Он захрипел, хватаясь за грудь. Попытался подняться, но был опрокинут ударом ноги со стула. Молча, деловито, лысый сделал контрольный выстрел в затылок лежащему на спине коменданту, аккуратно положил рядом с убитым офицером оружие, вытерев чистым носовым платочком отпечатки пальцев. Его тонкие губы тронула легкая самодовольная улыбка от хорошо выполненного задания. Очень спокойно он толкнул дверь кабинета коменданта, выходя наружу.

– А Алексей Васильевич у себя?– спросила помощница дежурного по вокзалу, наконец-то, избавившаяся от сварливой тетки, у лысого.

– Да, девонька,– ответил татуированный с масляной улыбкой на лице, наглым и похотливым взглядом раздевая девушку,– но тебе ничего не светит, красавица…Ему какой-то начальник позвонил! Говорит надолго…Меня отправил, сказал завтра зайдешь…Может, и я тебе на что сгожусь?– он игриво подмигнул Надюхе, но та в ответ лишь зло фыркнула и удалилась в свою каморку.

1

Москва 26 июля 2019 г

ул.Гризодубовой

Штаб-квартира ГРУ

Кабинет генерала Старостина отличался от всех остальных в этом здании своей суровой аскетичностью и каким-то особым духом затворничества, даже на фоне нелюбящих особо выделяться и кичиться своей роскошью сослуживцев. Всю его обстановку составлял длинный стол для совещаний из обычного недорогого полированного дерева, несколько стульев и удобное кресло, являющееся здесь единственным предметом роскоши. Именно в нем, вот уже больше двадцати лет Леонид Петрович жил почти круглосуточно, всего себя отдавая работе, изредка выбираясь на дачу, где непременно начинал скучать, чахнуть среди рассады и теплиц, так дорогих сердцу его жене Валентине, давно уже махнувшей рукой на мужа, пропадающего на службе сутками, решившей посвятить себя детям и внукам, а так же саду и огороду.

Сегодня была суббота. Выходной для всех остальных трудящихся день, но не для ГРУ, где работа шла непрерывно. После непростого разговора с начальником отдела генерал-лейтенантом Корольковым Леонид Петрович позволил себе выпить немного коньяку, закурить, хотя не притрагивался к сигаретам уже больше полугода. Ситуация складывалась очень серьезная, и в случае провала операции полетят не только головы его сотрудников, но и тех, кто располагался этажом повыше, сняв с себя статус "Совершенно секретно".

Хороший армянский коньяк подействовал расслабляюще. Внутри потеплело, а мозг заработал с удвоенной силой. Немного подумав, Старостин набрал номер своего ближайшего помощника и заместителя полковника Белянкина.

– Валентин Рудольфович, зайдите,– коротко приказал он, зная, что его зам, как всегда на работе, трудится с докладными и объяснительными, взвалив на свои плечи не только оперативную работу, но и всю бумажную волокиту отдела. Ведь, это только в телевизионных фильмах специальные операции проходят быстро, слаженно, со стрельбой и шумом, а на самом деле, за каждый выстрел и потраченный патрон приходилось отписываться неделями, если не месяцами, объясняя применение в той или иной ситуации табельного оружия. Скучное планирование, бесконечные отчеты, карты, статистика – здесь Белянкин чувствовал себя, как рыба в воде.

Минуты через три раздался осторожный стук в дверь. Полковник всегда стучал именно так, на пределе слышимости, словно боялся побеспокоить своего руководителя, оторвать от каких-то важных дел. И всегда Старостин ворчливо ему отвечал одно и тоже:

– Входи, Валик! Не заперто! Скребешься, будто кот шкодливый…– это была традиционная фраза, как пароль и отзыв, взятая еще с тех времен, когда и Белянкин, и генерал работали "в поле", будучи обыкновенными лейтенантами.

Валентин Рудольфович был небольшого роста, крепко сложенным мужчиной лет сорока пяти. На лбу у него начали уже появляться широкие залысины, умные внимательные глаза почти всегда смотрели исподлобья враждебно, как будто в каждом встречном он искал врага. Но на самом деле, Белянкин был отличным офицером, добрым к друзьям, строгим к подчиненным и верным Отчизне. Вместе со Старостиным они прошли долгий путь службы в разных подразделениях разведки генерального штаба, были ровесниками, но в силу своего склочного характера и полного отсутствия гибкости, Валентин Рудольфович так и оставался полковником.