Литерный эшелон

«…
Умер бедняга в больнице военной,
Долго родимый лежал.
Эту солдатскую жизнь постепенно
Тяжкий недуг доконал.
Рано его от семьи оторвали,
Горько заплакала мать,
Всю глубину материнской печали
Трудно пером описать!
…»

Подпевал и Андрей. На то была причина. Пока ждали генерала, батюшка отпел воинов, погибших во время наступления. Среди павших Данилин обнаружил знакомого – совершенно необязательную, шальную пулю схлопотал богатырь-гренадер. Он лежал улыбающийся, почти счастливый. Казалось невероятным, что такая маленькая пуля могла остановить столь огромного человека. Заветного солдатского Георгия он получит. Но посмертно…

Когда время пошло к полуночи, разбрелись спать. Андрей назначил посты6 против этого шумно возмущались ученые: они считали, что война для них закончена и сейчас колонна пребывает в тылу. Но Андрей был непоколебим.

Первым в дозор заступил «самострельщик» Василий Степанов. Он вызвался сам, ссылаясь на свою трезвость и бессонницу. Данилин, возражать не стал: он прилег в тени дерева, оставив на коленях пулемет. Этой ночью он собирался не спать, глядеть всю ночь на костер…

***

…Он проснулся ранним утром. Ночью на мундир и пулемет легла роса, вода просочилась сквозь ткань, стало зябко. Андрей очнулся резко, словно нырнул в холодную воду. Осмотрел лагерь: ученые спали у грузовиков: даже ночью они не могли расстаться со своими игрушками. Солдаты расположились среди развалин хуторка.

Самострельщик давно сменился, его должен был сменить солдат с нелепым лицом…

Он, конечно же, спал. Рядом валялась бутылка из-под спирта.

От костра высоко в небо тянулся сноп рыжего дыма. Андрей отставил пулемет, бросился к костру, принялся его затаптывать. Утро было слегка туманное, имелся незначительный шанс, что знак незамечен.

Пропустил таки, – корил он себя. – Проспал.

– Отойдите от костра… – услышал он за спиной.

Обернулся.

Перед ним стоял штабс-капитан. В руках он держал трофейный «Медсен», оставленный Андреем.

– Все же… – удивился Андрей. – Так просто…

– Но-но… – обиделся штабс-капитан.

– Меня интересует только. Телеграфист был ни при чем или вы его пожертвовали, как мелкую сошку?.. Я это понял по каплям крови у командного пункта.

– На войне кровь – не редкость… Но вы правы, конечно. Иногда нужно пожертвовать пешкой, чтоб спасти всю игру. Я через перископ увидел, что вы обнаружили провод…

– …И застрелили в грудь, после сделали контрольный в голову… Пули, извлеченные нашим хирургом казались одинаковыми, пистолетными. Меня ввел в заблуждение ваш «Манлихер». Я не подумал, что у вас будет второй пистолет…

– Очень удобно. Я бы вам порекомендовал – но ваша карьера уже заканчивается… От «Манлихера» была бы куча следов, крови. А «Байярд» делает аккуратные дырочки.

– Потом вы оттащили тело и вывезли его на штабном авто к мосту.

Штабс-капитан кивнул: именно так.

– И что теперь?..

– Теперь вы пленный… Сейчас ко мне прибудет подмога, грузовики поедут на запад. Конечная станция – Берлин.

Андрей кивнул, повернулся к костру и принялся его расшвыривать.

– Эй, что вы делаете! – закричал штабс-капитан. – Эй! Вы чего?.. Я вас застрелю.

– Стреляйте, – разрешил Андрей.

– Я стреляю, стреляю!!!..

– Угу…

От крика просыпались солдаты: они видели двух офицеров. Андрей словно танцевал на углях костра, его соперник целил из пулемета.

– Ваше благородия! Да шо ж это происходит!

– А-ну брысь, мрази, – отвечал штабс-капитан. – Не вашего умишка дело. Стоять на месте, а то застрелю.

Винтовки охраны были сложены в пирамиды около костра, и только у заснувшего дежурного она была в руках – но тот с похмелья и спросонья быстро моргал и никак ничего не понимал.

– Да стреляйте уже! Надоело слушать ваш голос. Чего медлите! Все равно ваши хозяева нас расстреляют – зачем им возня с пленными? К чему мы им в Германии?

Хозяева? Пленные? Германия?..

– Да, господа… – пояснял Андрей переглядывающимся солдатам. – Господин штабс-капитан – шпион. Он, выражаясь его же словами – мразь…

И штабс-капитан не выдержал: приложил пулемет к плечу, нажал на спусковой крючок.

Механика сухо лязгнула, но выстрела не произошло – будто осечка. Чертыхаясь, штабс-капитан передернул затвор, патрон вылетел наземь, нажал спуск еще раз – тот же результат…

Лишь после пятого раза понял, что пулемет неисправен.

– Вы это нарочно, да?..

Из кармана кителя Андрей достал крошечную деталь, похожую на иглу:

– Надо же, не работает без нее… У меня ведь не было доказательств против вас… Так, только догадки… Надо было вас разговорить.

Штабс-капитан зарычал, бросил пулемет на землю, попытался достать «Манлихер». Не успел.

Грянул «Парабеллум».

Штабс-капитан сделал удивленный шаг назад, потом будто оступился и рухнул наземь.

– Будем считать, что погиб смертию храбрых… – заключил Андрей. – Хоть и не за царя и отечество, а за кайзера и фатерланд… Но все же…