Лисы графства Рэндалл

…Лето. Оглушительная жара – даже дышать горячо. Цикады трещат так, что заглушают даже рёв автомобильных двигателей на шоссе. На обочине припаркована машина с погнутым бампером; к ней прислонилась высокая светловолосая женщина с узким лицом – черт не разглядеть, картинка двоится, троится, дробится пикселями и трескается белым шумом.

Женщина курит.

Когда пепел доходит до фильтра, она тушит сигарету об асфальт и открывает заднюю дверцу автомобиля.

– Выйди ненадолго, деточка. Маме нужно кое-куда съездить – подождёшь меня здесь?

Девочке на вид года четыре, и это всё, что о ней можно сказать. Вместо лица – тёмное пятно, волосы меняют цвет и вид ежесекундно. Но, видимо, к таким ситуациям она уже привыкла – мычит что-то согласное в ответ, тянется в салон за оранжевым ведёрком и совком, а затем усаживается под куст шиповника чуть в стороне от трассы и начинает ковырять сухую землю.

На небе – ни облака, ни тени. Солнце белое и колючее.

Женщина заводит двигатель и, вздымая клубы пыли, выруливает с обочины на трассу. Когда автомобиль исчезает за горизонтом, солнце срывается с зенита и падает в горизонт, а цикады умолкают.

– Она за мной не вернулась? – едва разлепила Мирилл онемевшие губы.

Тело сковал холод. Стебли вьюнка оплетали ноги уже до колен, но слабо – точно готовы были соскользнуть в любую секунду.

– Нет, – ровно ответил он. – Не вернулась. Мне стало интересно, и я подошёл ближе… А ты меня увидела. В первый раз лет за триста кто-то смотрел мне в глаза – и видел. Любопытный факт, знаешь ли. А на окраине как раз пустовал дом… Дальше ты знаешь.

– И давно это было? – спросила Мирилл, размыкая ресницы. В глазах до сих пор плясали белые пятна. Ресницы слиплись, как после долгого сна.

– Давно. Забудь об этом, – длинно выдохнул он ей в затылок. – Всё равно уже ничего не изменишь. Возвращайся домой, Мирилл. Уже вечереет.

– Я… – голос сорвался – …лучше к Бриджит.

– Хорошо, – равнодушно согласился он.

По пути Мирилл нарочно сделала крюк – вокруг парка, мимо заправки. До трассы не доехала, но и издалека разглядела достаточно; густые заросли шиповника, изломанные крыши старых кварталов, пустырь и солнце, склонившееся к линии горизонта. Точь-в-точь, как в том воспоминании, только не было такой удушающей жары, да и цикады отчего-то молчали.

Бриджит ждала на пороге, точно чувствовала. Белый сарафан до пят и бандана на голове немного напоминали прежние ритуальные одежды, и сходство царапало глубоко внутри острым коготком надвигающегося кошмара. Розмарин, подсушенный жарким июльским солнцем, источал оглушительно-резкий запах.

– Поговорили?

– Поговорили, – скованно кивнула Мирилл и захлопнула дверцу «Жука». Пальцы зудели.

– И что теперь будешь делать? – Бриджит задрала голову, глядя на Мирилл снизу вверх, и белки глаз на фоне шоколадной кожи выглядели налипшими кусочками яичной скорлупы.

Мирилл протянула руку и коснулась тёплой, чуть влажной от жары щеки.

– Бриджит, как думаешь, я человек?

Она свистяще выдохнула – как из шарика выпустили воздух. Тяжёлые веки задрожали.

В зрачках отражалось розовеющее к западу небо, густая синяя мгла на востоке, жёлтый огонёк фонаря, отблеск в лобовом стекле «Жука», суховатый розмарин и пустая дорога.

– Извини, – отступила Мирилл, опуская руку. Бриджит тяжело согнулась и раскашлялась, цепляясь пальцами за нагретое дерево порога. – Включишь ноутбук? Я хочу пока посмотреть кое-что на сайте Совета графства.

– Решилась-таки, ага?

– Ага, – эхом откликнулась Мирилл и обернулась, не видя – но чувствуя.