Лист Мёбиуса

Не interested in[30] гости чем-нибудь еще?

Обрюзгший мистер, успевший слегка вздремнуть, спросил, употребляют ли рабочие алкоголь. Пент взглянул на него и решил, что этот интерес весьма личного, физиологического свойства. Гостям сервировали кофе, минеральную воду и фрукты, что не самым лучшим образом свидетельствовало о нашем гостеприимстве. Пент рассказал, что рабочие, если такое случается, отдают предпочтение сухому вину кавказского производства и шампанскому. Вино они обычно разбавляют водой — vin rouge coupe[31] — любимый напиток рабочих бумажной фабрики. А он сам? Пент улыбнулся и сказал, что, елико возможно, старается воздерживаться от алкоголя, поскольку он препятствует интеллектуальной деятельности и ведет к нежелательной эйфории; в особенно же торжественных случаях он принимает несколько капель эквимолекулярного водного раствора этилового спирта. Ну, джентльмен, конечно, выразил желание более подробно услышать об этой эквимолекулярности. Пент набрался смелости — он знал, что если их директор чем-то отличается, так страшной ненавистью к алкоголю, — и, несмотря на это, сказал, что, по-видимому, есть возможность принести для дегустации немножко этой интересной смеси.

— Я отвечаю, — сказал он директору, едва тот открыл рот, чтобы наложить запрет. И директор покорился, словно под воздействием высших сил.

Вскоре Пент явился из лаборатории с большой колбой Эрленмейера в серебристых хлопьях изморози. О, как сладко причмокнул джентльмен!

— What about a little drink?[32] — спросил Пент и во все бокалы, приготовленные для нарзана, налил равные порции адской смеси, у которой в охлажденном виде почти исчезает неприятный сивушный привкус.

К его великому удивлению первой со своей порцией расправилась дама-жаждавшая-крови. Она с легкостью проглотила крепкую смесь, даже не поморщившись. Пент тут же отпустил ей вторую точно такую же порцию, что явно не понравилось господину, напоминавшему Пиквика, и он, не желая отставать, последовал ее примеру.

Директор, теперь уже всецело послушный Пенту, с большим трудом и тяжелым вздохом справился со своей тяжкой долей, сопроводив эту процедуру двумя вполне явными отрыжками. Добавки он себе так и не позволил налить.

Поговорили еще немного, и гости стали посматривать на часы — их ждали важные дела. Дама несколько странным образом позабыла осмотреть туалетные комнаты, по части которых она, по всей вероятности, была крупным докой. Вместо этого она попросила молодого инженера показать то место, где произошел трагический случай с «kitten». Там она повздыхала и возложила один цветочек из подаренного гостям букета на какой-то предохранительный щит.

Пент обещал сам проводить гостей — ведь его смена кончилась, он идет домой. Директор, сияя от радости, тепло и долго тряс его руку.

— Мы справились прекрасно… — вынес он свою оценку.

Проведя гостей через проходную, Пент успел пожелать леди «many happy returns!»,[33] что очень ее удивило. Откуда молодой инженер знает, что сегодня день ее рождения. Тут пришла очередь удивиться Пенту — ему не оставалось иного выхода, как неопределенно и лукаво улыбнуться, что он и сделал, все еще ничего не понимая.

А переводчица «Интуриста» захихикала в платочек. И, мило склонив головку набок, уставилась на Пента. Смех и подобный взгляд очень ей шли, и через два месяца Пент женился на резвушке Стелле. Может быть, благодаря этому взгляду чуть-склонив-головку-набок, что придавало ей сходство с трясогузкой, несмотря на отсутствие хвоста. И несмотря на то, что у Стеллы при всей ее хрупкости были несколько толстоватые ноги.

(Доктор Моориц! Обратите внимание: Стелла! Кажется, мы немножко продвинулись вперед.

Кстати, из клубка памяти удалось вытянуть еще одно существенное обстоятельство: через два дня Пента вызывают в министерство — он произвел очень хорошее впечатление на министерскую даму. Спустя неделю Пент уже работает в штате министерства и занимается вопросами внешних сношений.

Вы довольны, доктор Моориц?)

11

Десять дней пребывания в «духовной академии» остались позади. Пент усердно вел записи, отдавая им почти семь часов в день, как и надлежит рабочему человеку. В результате две толстые тетради оказались заполненными красивыми, четкими, маленькими буковками — семантическими знаками, — за суммарное излучение или воздействие от которых доктор Моориц, как известно, упрекал кокетливо-нахального квартиранта.

Наряду с письменными занятиями Пент успел несколько ближе познакомиться со здешней жизнью. Он три раза терпел поражение в шашки от человека, которого мы условно называем Ботвинником.

— Скроемся за дымовой завесой, — прошептал тот как-то утром, встретив Пента в парке. Да, в шашки этот человек с пугающе симметричным лицом и впрямь играл очень хорошо. Впрочем, Пент не совсем был в этом уверен, потому что имел весьма смутное представление о тонкостях передвижения по диагоналям.