Лист Мёбиуса

— Куда он нас ведет? Там сплошная чащоба, — нерешительно вымолвил Пент. Якоб попросил молча следовать за ним.

Противное было место и неприглядное. Повсюду валялись ржавые консервные банки, колючая проволока, обрывки бумаги. Когда кусты сомкнулись за ними, и они стали прокладывать дорогу в сумерках руками, Пент подумал, что вот сейчас они наткнутся на что-нибудь жуткое. Ведь на таких задворках обнаруживают трупы в детективных фильмах.

Тут они увидели проводника. Он стоял возле полузавалившейся кирпичной стены и ждал их. Пент все еще не замечал ничего особенного.

— Мы почти на месте, — прошептал Лжеботвинник. Его голос прерывался от волнения. Словно он находился в ожидании чего-то великого. — Так что полный молчок! — прохрипел он.

— Абсолютный! — заверил Якоб.

Лжеботвинник церемониальным шагом обогнул стену и махнул рукой. Пент почувствовал, как гулко бьется его сердце. Они тоже завернули за угол.

Что же они там увидели?

На первый взгляд ничего примечательного. Просто залитая асфальтом площадка около ста квадратных метров величиной. Кроны деревьев смыкались над ней, не пропуская света; стена, вероятно, осталась от бывшего гаража. Именно из-за гаража, наверно, это пространство и заасфальтировали. Пент ощутил пряный, несколько сладковатый запах.

И тут он увидел.

Картина была удивительная и чарующая.

Сквозь старый потрескавшийся асфальт пробивался, лез, выпирал легион коричневато-бежеватых грибов. Морщинистые шляпки, одни потемнее, другие пожелтее. Забавно и потрясно было видеть, как слабенькие грибы вздымали в асфальте пирамиды и конусы, продирались сквозь вспухшие вершины, чтобы хрупкие их тела предстали пред ликом небес. То, каким образом эта нежнейшая из нежных, иллюзорная, чуть ли не астральная форма живой материи проникала сквозь каленую броню асфальта, было таинственно, великолепно, ирреально и и реально одновременно.

А перед своим грибным воинством стоял сам грибной маршал Лжеботвинник. Он застыл в торжественной стойке смирно. Пент взглянул на Якоба. Сюрреалист тоже стоял потрясенный, но потом и он распрямил спину и произнес очень медленно, дрожащим от волнения голосом:

— Я ПОМНЮ ЧУДНОЕ МГНОВЕНЬЕ: ОГРОМНЫЙ ГРИБ ЯВИЛСЯ МНЕ…

Голос его прервался.

Наступила пауза.

Затем Якоб подошел к грибам, отвесил низкий поклон и стал читать напевно, как бы молясь:

Легким, зряшным и непрочным
видится мне с вами рядом
мир растительно-зеленый:

красочных цветов цветенье,
их нектар и запах сильный
душу мне не растревожит.

О-о, Земля! Ты наше лоно —
в теле мощном стародавнем
спят напоры потаенны;

из глубин твоих подземных
летней ночью в полнолунье
прыщет с древней тайной силой
спермы бель, грибы родящей…

О-о, Земля, ты вечный странник,
в бесконечности летящей,
Фаллократ и Созидатель —

ты даешь, берешь, хоронишь!
Слава семени земному,
вам, поллюциям священным!..

Выдержав небольшую восторженную паузу, Якоб сказал тихо, как бы оправдываясь, что сильные впечатления обычно пробуждают его медитировать белым стихом. Будто бы это обыкновение появилось у него после «Гойи» Фейхтвангера.

— Великолепно! — вымолвил он затем с умилением, показав на грибы. — Как вам это удалось?

— Я молился за них. Я сдабривал их соками своего тела.

— Я просто слов не нахожу…

— Вы нашли прекрасные слова! О священных поллюциях Земли и так далее. Я вам благодарен.

— В самом деле чудо, — осмелился вставить инженер Пент. — Силы диффузии, осмоса, набухания, — продемонстрировал он свои знания коллоидной химии. — Эйнштейн выразил эти силы в формуле, где универсальная газовая постоянная умножается на абсолютную температуру и делится на число Авогардо. Там еще присутствует дробь: одна шестая …

— В ХРАМЕ НЕ ПРЕДАЮТСЯ РАСЧЕТАМ, ИНЖЕНЕР! — гаркнул Якоб. В таком гневе Пент его еще не видел. Да ведь и Иисус выгнал меновщиков из храма… Пент осекся.

— Скоро мы пойдем в атаку, — сообщил Лжеботвинник.

— Пойдете в атаку? — удивился Якоб.

— Грибница проникнет под фундамент и полное крушение сумасшедшего дома ознаменуется громким грохотом. — Сказал он, будто пропел отходную.

— Вот, значит, каковы ваши планы… — заметил Якоб и хотел что-то добавить, но передумал.

Пенту невольно представилось, как дома зашатаются, потому что в один прекрасный день сквозь балки и полы проникнут неисчислимые грибы. Библейская, апокалиптическая картина! Разве сравнимая с тем, что увидит человечество после ядерной войны.