Лист

Новый ураган рукоплесканий. И вдруг мгновенно наступила тишина. Это на сцену поднялся Бетховен. Великий музыкант обнял и поцеловал мальчика.

И овация… Это уже не аплодисменты, а буря!

Они стоят рядом на подмостках: Бетховен и Ференц Лист.

На другой день Адам Лист читал газеты с восторженными статьями по поводу концерта. Но тут же пришло письмо из канцелярии Эстерхази. В письмо говорится о том, что Адам Лист, хотя в настоящее время и не находится на нашей службе, должен без промедления уплатить очередную причитающуюся часть залога. Одновременно г-ну Листу предлагается сообщить, намерен ли он возвратиться на прежнее место службы. В противном случае должность будет занята другим, так как прошло уже девять месяцев со дня его отъезда.

Тихая, покорная Aннa по-прежнему не очень верила в артистическую карьеру сына. Кроме того, она считала, что мальчик, должен обязательно окончить обычную школу, изучить историю, географию, словесность.

Тем не менее Адам написал два письма князю Эстерхази с просьбой продлить ему отпуск без содержания. На оба письма ответ был отрицательным.

Анна умоляла мужа вернуться на службу, но Адам непреклонен, он медлит с отъездом. Из Петита пришло письмо от Кароя Миллера, торговца картинами. Миллер предлагал устроить несколько концертов Ференца в Коште, в немецком «Пештском театре».

И вот Листы два дня кряду катят в дилижансе по всхолмлённой земле Задунайского края в Пешт.

Город тянется вверх, чем-то напоминая неуклюжего подростка. Вдоль берега Дуная — красивые здания, а позади них обычный стенной тракт, по которому, поднимая тучи пыли, плетутся гурты скота, стада свиней.

В кафе, где состоялась первая встреча Адама Листа и Кароя Миллера, — мраморные столики, зеркала в позолоченных рамах, зелёное сукно бильярда, услужливые официанты. А за окном, громко щёлкая кнутами, гуртовщики гонят сотни рогатых волов на ярмарку.

Предприимчивым Миллер помог сочинить подобающую афишу, взывая к национальным чувствам венгров:

«Я венгр, и для меня нет большего счастья, чем показать у себя на родине перед тем, как уехать во Францию и Англию, всё, чему я до сих пор учился, чем овладел…»

А Ференц, как и подобает ребёнку, в течение всего месяца использовал малейшую возможность, чтобы убежать к Дунаю — настоящей большой реке, в сравнении с которой венский Дунай — маленькая хилая речушка. Или пойти послушать знаменитого цыганского скрипача Боку из ресторана «Семь князей», который играл более цветисто и был в обращении проще, чем другой знакомый Ференцу цыган, музыкант Бихари в Вене.

Когда после турне возвратились в Вену, Адам Лист, уступая настойчивым мольбам Анны, предпринимает последнюю попытку — пишет новое, полное самоунижения письмо к князю.

И снова отказ.

После этого Адам назначает день отъезда. Прощальный вечер в доме Унгеров, целая серия домашних концертов во дворцах покровительствующих аристократов и, наконец, интимный небольшой праздник у профессора Карла Черни.

Здесь Ференц уже не ученик и даже не гость, а словно маленький внучек, летящий первым делом к мамаше Черни. И она теперь именует его уже не иначе, как Путци, или, ещё более нежно, Цизи, угощает маленького венгра изюмом, конфетами, южными фруктами, вареньями, ореховыми пирожными и множеством компотов.

Профессор Черни даёт ему в дорогу свидетельство об окончании учёбы и множество рекомендательных писем. И повторяет отцу — Адаму Листу. «Мальчик — готовый артист. Как пианисту, ому уже нечему больше учиться, хотя теорией он овладел ещё не до конца. Но и здесь исключительный прогресс…»

20 сентября 1823 года семья Листов покидает Вену.

Княжеская канцелярия выслала только справку, что «родившийся в Эдельстале (Немешвельдь) Адам Лист, римско-католического вероисповедания, 45 лет от роду, с 1801 по 1823 год находился на службе семейства князей Эстерхази в качестве писаря и бухгалтера».

Ни единого слова признания заслуг за двадцать два года безупречной службы. И вообще эта справка — всего лишь основание для получения полицейского пропуска. Она подтверждает, что предъявитель её не беглый крепостной, а слуга, милостиво отпущенный своим господином со службы.

Внизу — круглая печать: орёл с золотой короной на голове, в одной когтистой лапе — меч, в другой — три алые розы.

II «LE PETIT PRODIGE» [10]

Редкая картина для Парижа: в марте на деревьях Вогезской площади ещё белеет снег. На мостовой его быстро затоптали прохожие, но в двух шагах от площади, в саду дворца Исай роскошное белое покрывало укутало и украшавшее парк бронзовое изваяние тритонов, каменных Афродит, и погруженные в зимний сон деревья, старательно подстриженные кусты. В этот вечер все окна дворца Ноай были освещены.

У герцога Франсуа де Ноай — музыкальный вечер. Здесь были звёзды Итальянской оперы Бардоньи и Синти, маэстро Пеллегрини и Джудитта Паста[11] и мировое музыкальное чудо — маленький Ференц Лист, который к этому времени затмил даже «золотых» итальянцев.