Лисичка

Чарльз подумал, что только воров ему для полного счастья и не хватало, эта последняя капля переполнила чашу его терпения. Он сунул за пояс пистолет и побежал вниз по лестнице. Дверь в сад он открыл бесшумно и, стараясь ступать на носках своих мягких сапог, перебежал дорожку и в тени кустов подошел к беседке. Прислонившись к колонне, спиной к нему стояла женщина в странном ярко-красном одеянии. Чарльз видел только волны распущенных волос цвета красного дерева и обнаженные белые руки, обнимавшие колонну.

Герцог сразу узнал эти волосы и руки, которые ему уже раньше демонстрировали без малейшего стыда. Он уехал, но наглая соседка дождалась его возвращения и принесла ему на дом то, что предлагала, сидя в окне. Он снова со злостью подумал, что девушка — молодая, а уже такая развратная, и решил научить ее хорошим манерам.

Чарльз подкрался сзади и, схватив за плечи, резко повернул девушку к себе. На ее лице не было испуга, только изумление, потом в глазах мелькнул ужас, и красавица повисла у него на руках как тряпичная кукла. Бешенство клокотало в душе герцога раскаленной лавой, и он сразу решил, что обморок соседки — притворство. Положив ночную гостью на мраморную скамью беседки, молодой человек стоял над ней, не зная, что делать дальше.

Вид у девушки был просто варварский: ярко-красное шелковое одеяние без рукавов с низко вырезанным лифом было явно надето на голое тело, а на ее шее, запястьях, ушах и пальцах сияли украшения с рубинами такой величины и красоты, что у него захватило дух. Ни одна порядочная женщина в Англии не могла бы даже в бреду подумать, что в таком виде можно выйти из дома, значит, следовало рассматривать два варианта: женщина — не порядочная, или женщина — из варварской страны, поэтому не имеет никакого понятия о приличиях.

Он похлопал непрошенную гостью по щеке, и ее ресницы затрепетали, она помотала головой, приходя в себя и, как видно, вспомнив, где находится, вскочила на ноги и отбежала в самый дальний от Чарльза угол беседки. Женщина скрестила руки на груди и с ужасом смотрела в лицо герцога. Чарльз решил, что будет молчать, чтобы посмотреть, что придумает эта сомнительная дамочка, чтобы предложить себя.

— Кто вы? — выдавила из себя гостья, но молодой человек заметил, что она начала успокаиваться, как будто ждала увидеть на его месте кого-то другого.

— Я — хозяин этого дома, — саркастически заметил герцог, — а вы кого ожидали здесь встретить?

— Дом необитаем… — с сомнением сказала девушка.

— Даже если в доме не живут, он все равно имеет хозяев, — иронично сообщил герцог, — на то, что вы находитесь в моем саду ночью, у вас есть веская причина?

Девушка как будто прочитала в глазах Чарльза, что он о ней думает, потому что она нахмурилась и гордо вздернула подбородок.

— Причина есть: ночь — очень хороша, и я примеряла свои драгоценности, что тоже доставило мне большую радость. Я хотела выплеснуть свою радость, поделиться ею с природой и пошла туда, где заведомо никого нет, чтобы не рисковать этими украшениями, они — бесценны.

— Очень романтично, но это не повод шататься по чужим садам. Отдайте мне ключ от калитки, я думаю, что вы пришли через нее, — велел Чарльз и протянул руку.

— Вы мне его не давали, значит, не вам его и забирать, — храбро ответила девушка, — если хотите, вы можете сменить замок.

Она развернулась и, обойдя Чарльза, пошла к калитке. Он остался стоять в беседке, глядя, как плавно покачиваются ее бедра под ярко-красным одеянием и темные локоны, спускающиеся ниже талии, волнуются при ходьбе. Герцог вынужден был признать, что гостья — чертовски красива. И подумал, что ее мужу или любовнику следует следить за ней повнимательнее — как видно, аппетит у дамочки неуемный, раз она вешается на шею первому встречному соседу.

И тут молодого человека осенила догадка — всё было до смешного просто. Ведь она вешалась на шею не просто соседу, а герцогу Гленоргу, и эти драгоценности, что надела девушка — на них вполне можно было купить целое графство. Соседка хотела показать, что она — из богатой семьи. Значит, условия завещания отца уже стали известны, и претендентки уже начали охоту. Чарльзу стало так противно, что у него даже свело скулы: он был выставлен на брачный рынок, и письмо Принни — звено из той же цепочки. И деваться было некуда, за его спиной стояли Джон, обязательства перед семисотлетним родом и ожидания светского общества.

— Ну, что ж, если я — товар, значит, возьмем за него самую высокую цену, — пробурчал он.

Такой женщины, какой была матушка, ему всё равно не найти, так что всё равно, кто станет следующей герцогиней Гленорг, только претендентка должна быть безупречно родовита, богата и девственна. Наследник рода, на радость отцу и дедушке, должен быть безусловно Гленоргом.