Лисянский

…Пошла вторая неделя якорной стоянки «Подражислава» на рейде Красной Горки. Все корабли на Балтике подчинили адмиралу Грейгу, и они стянулись на Красногорский рейд.

Лисянский уже самостоятельно правил якорной вахтой, отрабатывал постановку и уборку парусов на фок-мачте. Домен назначил его командиром фок-мачты. Карташева определили на бизань-мачту. Среди мачтовой команды больше трети оказалось рекрутов-новобранцев. Пришлось с ними повозиться. На реи пока их не посылали, расписали на марса-фалы, гитовы и гордени. Работа с ними не такая рисковая — внизу, на палубе…

В последних числах июня адмирал Грейг получил высочайший указ. «Господин адмирал Грейг! — писала императрица. — По дошедшему к нам донесению, что король шведский вероломно и без всякого объявления войны начал уже производить неприязненные противу нас действия… По поручению сего вам повелевается тотчас же, с божьей помощью, следовать вперед, искать флота неприятельского и оный атаковать».

Адмирал Грейг вызвал флаг-офицера:

— Поднять сигнал «Капитанам немедля явиться на флагман».

Домен возвратился с флагманского линейного корабля «Ростислав» перед обедом. На вахте стоял Лисянский.

— Пригласите офицеров в кают-компанию, — отрывисто бросил на ходу командир, — и сами будьте. Оставьте за себя унтер-офицера.

И сразу же прошел в кают-компанию. Озабоченно оглядел собравшихся вскоре офицеров.

— Получен высочайший указ. Шведы-таки мерзавцами оказались — атаковали наши крепости без предупреждения. Нынче высочайшим манифестом объявлена война шведам. — Ломен не спеша обвел взглядом офицеров. — Завтра поутру снимаемся с якоря. Эскадра идет в море на поиск неприятеля, чтобы сразиться с ним. Наше место в ордере — в передовом дозоре, следом за «Надеждой Благополучия». «Подражиславу» вменены репетичные обязанности. В остальном будем действовать по обстановке, следуя сигналам флагмана.

Командир жестом пригласил офицеров:

— Прошу к столу.

День 28 июня выдался маловетреным, временами наступал штиль. Корабли один за другим снимались с якоря и медленно выстраивались в походную колонну.

Закинув голову, Грейг недовольно поглядывал на клотик фок-мачты, там едва колыхался брейд-вымпел. Солнце клонилось к горизонту, а последние корабли только что выбрали якоря. Пора начинать движение.

— Сигнал по эскадре — курс «Вест»! — отрывисто скомандовал адмирал.

Собственно, эскадра уже который час, вытянувшись в кильватер, следовала на запад, «ловила ветер», подворачивая на 1–2 румба влево-вправо. За дозорными кораблями, несколько поотстав, следовали 17 линейных кораблей. Флагманский 100-пушечный «Ростислав» шел головным в кордебаталии[18]. Авангардом командовал контр-адмирал фон-Дезин-младший, арьергардом — контр-адмирал Козлянинов. Двадцать шесть вымпелов насчитал в строю Юрий Лисянский.

Долгие сумерки сменялись короткими летними ночами. Слабый ветер то заходил к осту, то изменял направление на южные румбы. В наступающих вечерних сумерках 5 июля на фоне заходящего солнца появились контуры острова Гогланд.

— Справа берег! — донеслось с салинга.

Изредка поглядывая на открывающийся остров, капитан-лейтенант Ломен пристально осматривал горизонт. Где-то там по курсу, невидимая еще, дефилирует вражеская эскадра. «Главное, не упустить момент, вовремя обнаружить ее и оповестить флот».

— Отправляйтесь-ка отдыхать, Юрий Федорович, — не отрываясь от трубы, проговорил командир, — вам заступать после «собачки».

Четвертые сутки этот настырный юнец не сходит с юта. Больше молча поглядывает на паруса, рулевого. Иногда обращается с вопросом к штурману, смотрит на картушку[19] компаса. Сменившись с вахты, он уже через час-другой появляется на квартердеке[20]. Его однокашник, напротив, едва сдав вахту, отправляется спать в каюту, и его не видно на палубе до следующей вахты.

Слова командира возымели действие, Лисянский нехотя спустился на шканцы.

Ночью флагманскому кораблю просигналил фонарем шедший из Кронштадта с грузом оружия транспорт «Слон». Приблизившись, командир «Слона» лейтенант Сологуб передал в рупор:

— Три часа тому назад встретил прусского «купца», его капитан передал, что к весту за Гогландом повстречал шведскую эскадру. Более двадцати вымпелов насчитал.

Эскадра Грейга продолжала движение на запад. В четыре часа на вахту заступил Лисянский.

— На румбе вест-зюйд-вест, ветер ост-зюйд-ост, совсем слабый, — зевая, сдал вахту мичман. Он перечислил выставленные паруса на мачтах.

— Вахту принял, — козырнул недовольный Лисянский, оглядывая обтянутые паруса. Огорчение вызвал стоявший чуть в стороне старший лейтенант Чупрасов. Ему поручил Ломен «опекать» гардемарин во время вахты. Лисянский, стараясь не ударить лицом в грязь, пристально всматривался вдаль. Вдруг он увидел, как на «Надежде Благополучия», лениво разворачиваясь, бойко поползли вверх на фалах сигнальные флаги.

— Сигнальщики, — крикнул Юрий дремавшим впереди на мостике матросам, — приготовиться репетовать сигнал!

Едва успел он поднять зрительную трубу, чтобы прочитать сигнал, как с салинга донесся выкрик:

— Вижу неприятеля на горизонте, слева десять!