Лисянский

— Так приглашайте его, ваше сиятельство, — нетерпеливо сказал Резанов, — и тогда самое время приспело окончательно обратиться к государю о дозволении послать на Аляску экспедицию. В том посодействует вам их сиятельство граф Румянцев.

— Так-то оно так, — недовольно заметил Румянцев, — но государю сие надобно передокладывать заново.

— Вам оно с руки, граф, — ответил примирительно Мордвинов, — вы наш покровитель, токмо потребно теперь просить монаршее благоволение на экспедицию. Одним судном нам не обойтись.

В первых числах августа Румянцев докладывал Александру I записку о состоянии Российско-Американской компании.

Листая записку, император вставлял изредка замечания, иногда задавал вопросы.

Прочитав сначала подробное изложение о трудностях, энергичных действиях в Америке правителя Александра Баранова, император черкнул на полях: «Жалуем его за усердие коллежским советником».

Дальше предлагалось для подкрепления дел отправить экспедицию:

«Компания находится в необходимости приступить к отправлению ныне в Америку транспортов своих от Сан-Петербургского порта и, всеподданнейше представя Вашему и. в-ву нижеследующие от того пользы, испрашивать на сие высочайшего соизволения».

— Пожалуй, я согласен, — благосклонно заметил Александр.

На нескольких страницах излагались доводы, обоснования и льготы от торговли на судах компании.

«Компания может открыть в Кантоне весьма выгодный для России торг, который по утверждению там флота капитан-лейтенанта Крузенштерна китайцы охотно желают, — читал вслух император, — по уверению бывшего там того же господина Крузенштерна, все порты и народы наиблагосклонно принять готовы, и тогда можем мы со временем привозить сахар, кофе, индиго и протчее к Петербургскому порту». Александр оторвался от чтения:

— Вот пускай Крузенштерн и верховодит этим делом, коли он знает в нем толк. Кроме того, вы просите снабдить компанию достойными служителями и поминаете об искусных флотских офицерах, кои к вам объявили желание наняться, кто же таковые?

— Ваше величество, верно угадали. Первый из них нынче флота капитан-лейтенант Лисянский.

Император, вспомнив, слегка улыбнулся:

— Как же, помню его недавний перевод с английского полезной книги о тактике. Граф Николай Семенович мне докладывал.

В тот же день Румянцев обрадовал нетерпеливых членов правления компании:

— Донесение наше высочайше утверждено. Так что, Николай Семенович, приглашайте Крузенштерна.

— Ныне Крузенштерн в Ревеле, будто в отпуску, но я вызову его немедля и дам вам знать, — ответил адмирал.

Крузенштерн немного задержался, а явившись, несколько озадачил Мордвинова.

— Я, ваше высокопревосходительство, более полугода как женат, — пояснил Крузенштерн, — вскоре готовлюсь стать отцом и, откровенно, вознамериваюсь оставить службу.

— Подумайте, милостивый государь, — досадуя, ответил Мордвинов, — в таком случае сие предприятие будет проведено без вашего участия. У компании уже есть один командир судна — капитан-лейтенант Лисянский.

Поразмыслив, Крузенштерн согласился.

Узнав о перипетиях и сомнениях — кому быть начальником, Лисянский добровольно уступил первенство своему товарищу, хотя по регламенту флотской службы именно Лисянскому положено по старшинству стажа на флоте возглавить отряд кораблей.

Получив сообщение Крузенштерна, он сразу же откликается: «По письму твоему сей же час отвечаю. Радуясь, что ты назначен командиром в столь славную экспедицию, весьма был щастлив, чтобы с тобою вместе служить, но не знаю можно ли. По нещастью я в списках стою тебя выше. Ежели возможно, чтобы через твое прошение или давши тебе чин, поставили тебя выше меня, с превеличайшим усердием. Ничего сравнится не может с удовольствием, чтобы служить под командою моего только друга. Делай что можно. Ты знаешь мой план в разсуждении похода морем в Камчатку, но послушай, не забывай что мы должны зделать себе выгоды, так же как и отечеству, будем пунктуальны. Ежели я пойду, то хотел бы иметь с собой человек 3 офицеров выборных».

Кажется, все ясно, Крузенштерн должен был сам просить назначить себя начальником. Но для Лисянского верховодство не имело значения. Главное — идти в кругосветный вояж, он только оговаривает непременное условие — офицеров на свой корабль отбирать лично самому.

Но его однокашник Крузенштерн спустя десять лет совсем по-иному трактовал свое назначение. И даже с долей высокомерия:

«Выбор начальника другого корабля предоставлен был моей воле. Я избрал капитан-лейтенанта Лисянского».

Однако же участник кругосветного вояжа Федор Шемелин отметил это событие беспристрастно и соответственно истине:

«По сему поводу Крузенштерн был тогда приглашен компаниею командовать другим судном на тех же условиях, как Лисянский, но как старшему из них для порядка надлежало начальствовать над всею экспедицией, то к сему хотя имел право по старшинству Лисянский, но он сам уступил первенство свое Крузенштерну. На сие компания была также согласна, а Крузенштерн в ожидании дальнейшего исполнения сей Экспедиции отпущен был обратно в Ревель».

* * *