Лисья нора

Кевин закрыл дверь на поле, снял шлем и, скользнув глазами по Эндрю, уперся взглядом в Нила. Нил выдержал этот взгляд, пытаясь прочесть на лице Кевина правду и найти подтверждение громким словам Эндрю. Кевин никак не мог слышать их разговор, однако Нил почему-то ждал, что он произнесет его настоящее имя.

– А ты что здесь забыл? – вместо этого спросил Кевин.

– Хотел потренироваться, – ответил Нил.

– Толку-то.

Грубо, но именно это Нил и надеялся услышать. Значит, врет Эндрю. Глядя на Кевина, Нил почувствовал, что дышать стало чуть легче. Поставив ведро с мячами под ноги, Дэй положил клюшку и шлем на трибуну, чтобы снять защиту. Стянул перчатки, ткнул их под мышку, просунул пальцы под лямки нагрудника. Когда он закончил, Эндрю забрал у него снаряжение, затем подцепил за решетку шлем.

– Эндрю? – позвал Кевин, снова беря в руки клюшку.

– Уже иду, – сказал Миньярд и двинулся в раздевалку.

Нил все так же сидел на трибуне и смотрел на поле. Когда они ушли, он даже не обернулся и только услышал, как закрылась дверь. Потянувшись к ведру, Нил достал мяч и принялся крутить его в пальцах.

– Поле, – прошептал он и вздрогнул.

До боли стиснув мячик, Нил мысленно повторил пройденный путь. Из Аризоны через Неваду в Калифорнию. Память воскресила черный песчаный пляж на диком побережье Калифорнии, где мать оставили последние силы. Он тогда даже не понял, какую серьезную рану она получила, столкнувшись с его отцом в Сиэтле. В Орегоне мать истекала кровью, однако Нил не подозревал, что все настолько плохо. Он не знал о внутреннем кровотечении, о пробитых печени и почке, о других тяжелых повреждениях внутренних органов.

Когда мать поняла, что ей уже не выкарабкаться? Возможно, она почувствовала это еще в Портленде, но страх гнал ее дальше. А может, она не догадывалась о своем состоянии до того самого момента, когда они пересекли границу Калифорнии и она начала терять сознание. Ей срочно нужно было в больницу, а она свернула на извилистую дорогу к заброшенному пляжу. Их автомобиль остановился буквально в нескольких метрах от воды, и она заставила Нила повторить все обещания, которые он давал раньше: не оглядываться, не останавливаться, никому не доверять. Быть кем угодно, только не собой, менять имена, внешность и места как можно чаще.

Когда он сообразил, что мать с ним прощается, было поздно. В последний раз набрав в грудь воздуха, она умерла, напоследок выдохнув не то его имя, не то собственный страх, не то что-то еще. Нил до сих пор помнил, как она вонзала ногти ему в руку в отчаянной попытке продержаться еще немного, и от этого воспоминания его пронзила дрожь. Живот матери был раздутым и твердым как камень. Нил попытался вытащить ее из машины, но похожий на треск липучки звук, с которым присохшая кровь отрывалась от виниловой обивки сиденья, заставил его оцепенеть от ужаса.

Он просто сжег машину – вылил на сиденья весь запасной бензин, купленный по дороге, – чтобы огонь уничтожил тело. Он не проронил ни одной слезы, когда занялось пламя, и не испытывал страха, когда вытаскивал обугленные кости. Останки матери он сложил в ее же рюкзак и, унеся на расстояние трех с половиной километров, закопал на пляже, насколько мог глубоко. К тому времени, когда Нил снова оказался на трассе, из-за шока он ничего не видел и не слышал. Он провел в таком состоянии еще день, а потом рухнул на колени у обочины и едва не выблевал все кишки. Каким-то чудом добравшись до Сан-Франциско, он пробыл там всего сутки и двинулся в направлении Милпорта. Один день – один шаг, один километр; более сложные задачи объятому горем разуму были непосильны.

Глядя на поле, Нил судорожно сглотнул, отгоняя подступающую тошноту. Вот почему контракт с Ваймаком, честолюбивые замыслы Кевина и слова Эндрю в конечном итоге ничего не значат. Какая разница, что все они ему предлагают и сулят. Нил не такой, как они. Он никто и ничто, и этого не изменить. «Лисья нора» не для него и ему подобных. Нил будет учиться и получать удовольствие от игры, пока есть возможность, но рано или поздно с мечтой придется расстаться. Грезить о большем – только усугублять неизбежную боль в будущем.

Он бросил мяч в ведро и пошел в раздевалку. Удостоверившись, что Кевин и Эндрю нигде не прячутся, надел форму и вышел на поле. Он нарочно изнурял себя тренировкой, чтобы избавиться от мыслей о «Лисах», экси и своем прошлом.

Когда Нил закончил тренировку и собрал мячи, уже светало. В квартиру он решил не возвращаться – во-первых, слишком устал, а во-вторых, пока он доползет, Ваймак как раз сядет смотреть утренние новости. Рассудив так, Нил обмылся в душе, переоделся и завалился спать на кушетке прямо в «Лисьей норе».