Лисьи листы

И тут я внезапно, как в обморок, упала в воспоминания. Редкие снежинки, летящие с темного неба. Тускло отсвечивающие окна домов. Морозный воздух, обжигающий горло. Ноги, в которые от каждого соприкосновения с землей вливается всё больше свинца. Впереди обязательно должна быть Дверь… Где-то здесь… Да! Именно здесь — Дверь!

Я открыла глаза и невольно заорала:

— Хитч! У меня получилось!

Да, конечно, я повела себя слишком импульсивно. Глупо, прямо скажем, повела, просто идиотски. Видимо, слишком уж утомил меня калейдоскоп событий этого нескончаемо длинного дня и невыносимо захотелось, чтобы всё, наконец, закончилось. Хоть как-то. Как иначе объяснить то, что вместо того, чтобы благоразумно высунуться за Дверь и проверить, не открывается ли и она в раскинувшееся широко море или, скажем, в жерло вулкана, я схватила своего напарника за руку и рванула вперед?

И, конечно, по логике вещей нам следовало бы немедленно нырнуть в холодные волны, намочить драгоценную книгу и начать пытаться выжить в куда более экстремальных условиях, чем прежде, но, как ни странно, при первом же шаге за Дверь я ощутила под ногами твердый пол и тут же, споткнувшись непонятно обо что, кувырком полетела по наклонному пандусу, уходящему вниз широкой спиралью. Хитч кинулся следом и каким-то чудом сумел не просто перехватить меня на полдороги, а еще и удержать. Фантастика полная! Ведь с моей-то массой я должна была просто-напросто сбить его с ног и продолжать свой бесславный путь.

— Ничего не сломала? — спросил он, тяжело дыша и прижимая меня к себе.

— С моими-то жировыми прокладками? — усмехнулась я, — Нет конечно! Синяков, правда будет…

Всё тело действительно ныло, как будто на меня обрушился шкаф со старинными тяжелыми фолиантами, зато испугаться я не успела — очень уж быстро всё произошло.

— А голова не кружится? Не тошнит? — продолжал проявлять заботу мой сожитель, — Подбородок вниз опустить можешь?

— Нет. Нет. Да, — и я несколько раз резко покивала вперед-назад в доказательство.

— Курить хочу! — заявила я, когда мне надоело махать головой.

Мы уселись на пол и вытащили по сигарете.

— Знаешь, Сяо, — сообщил Хитч после первой затяжки, — я не успел тебе сказать: это была не та дверь.

— Что значит «не та»?

— Не Дверь между измерениями. Я ее отчетливо видел. В отличие от.

— А почему же тогда не остановил меня?

Напарник виновато улыбнулся:

— Это полный кретинизм, но в ту минуту мне тоже неудержимо захотелось выскочить оттуда. Может, это сознание О-Нару решило вытолкнуть нас, как инородный предмет?

— Ты что, действительно веришь, что мы в ее сознании? — задала я вопрос, который долго уже меня терзал. — Мы же не изменились. У нас нормальные человеческие тела. Как мы вообще можем оказаться внутри чьего-то сознания?!

Хитч покрутил сигарету в пальцах, видимо, подыскивая формулировку поточнее, и медленно проговорил:

— Я верю, что мы находимся в мире, который копирует свойства ее сознания. Нет, конечно, не копирует — тут нужно какое-то другое слово. Но он видоизменяется в зависимости от ее сознания. Следует за ним… метафорически что ли…

— Ну, и где же мы теперь? В любимом твоем коллективном подсознательном? А где тогда коллектив?

— Понятия не имею. Очень может быть, что и в подсознании. Но давай на всякий случай пройдемся до самого низа. Может, там тебе и коллектив отыщется. Сомневаюсь, правда, что он тебе понравится. Архетипы народного сознания — вещь жуткенькая, должен тебе сказать…

И мы пошли по пандусу. Фонарики нам не понадобились: слабый, непонятно откуда исходящий свет давал возможность видеть и дорогу под ногами, и гладкие серые стены. Потолок терялся где-то на неразличимой высоте, а неподвижный воздух чуть припахивал сыростью.

Идти пришлось довольно долго, но за последним поворотом нас встретило зрелище настолько фантастическое, что я едва не выронила очередную уже раскуренную сигарету.

У края пандуса медленно вздымалась и опускалась плотная прозрачная розовато-сиреневая жидкость, словно подсвеченная изнутри. Дна не было видно, но невероятная глубина чувствовалась просто физически, а размерами это странное море, казалось, не уступало оставленному нами Каспию. Огромные, причудливых форм плиты лениво колыхались на его поверхности, словно лед на озере, но виделась в них непробиваемая твердость и основательность. Казалось, они были здесь всегда и будут всегда, лениво смещаясь в новые узоры, как стекляшки в невероятно медленном калейдоскопе, но всё же вечные и неизменные.

Это было красиво, грозно и величественно настолько, что перехватывало дыхание. Это поражало и подавляло.

— Что это?! — шепотом спросил Хитч, — Давай, Сяо, ты же у нас буддистка, ты же про эту реинкарнацию вспомнила… Что это вообще может быть?!

Я судорожно копалась в памяти. Там было сознание, а тут — эти глыбы на поверхности, а под ними — что-то еще… Ну, конечно!

— Сканды! — выпалила я.

— Что?! Объяснила, называется…