Лисьи листы

— Ну, едят же их китайцы и корейцы! Знаешь, Сяо, животных хорошо любить, когда ты сыт и дети твои не мерзнут в холодную зиму…

Я ненадолго задумалась и отмахнулась:

— Ну тебя в баню! Собак же самих нужно мясом кормить! Значит, должна быть у них еще какая-нибудь травоядная живность.

— Крысы? — невинным тоном предположил Хитч, и я отчего-то расхохоталась, отплевываясь и мотая головой, а мои волосы трепал ночной ветер…

Железнодорожный мост уже чернел впереди, когда Хитч внезапно и довольно резко нажал на тормоз, так что я невольно стукнулась подбородком в его спину.

— Ты чего? — недовольно осведомилась я

— Понимаешь, такое дело… Глупо это всё, конечно, но у меня почему-то такое чувство, будто если мы проедем еще несколько метров, непременно случится что-то ужасное…

Я недоуменно уставилась на своего спутника. Чего-чего, а никаких предчувствий, прорицаний и прочих предвидений будущего за ним никогда не водилось. Воздух здешний на него что ли так действует, или просто временное затемнение нашло?

— Смотри: впереди же ровная дорога! — я слезла с мотоцикла и демонстративно пошла по шоссе, поминутно оглядываясь, — Ничегошеньки здесь нет!

Шаг, другой, третий — и я со всего маху врезалась в невидимую преграду. Хорошо хоть не любом, а плечом, в очередной раз обернувшись, чтобы отпустить новую реплику. Тоже приятного мало, между прочим!

Я вытянула руку и озадачено пощупала внезапно ставший непроницаемо плотным воздух впереди. Не стекло и не прозрачная пластмасса — эти заблестели бы в свете фары. Мост по-прежнему маячил передо мной, и было до него совсем недалеко, только вот странное препятствие, похоже, вовсе не собиралось пропускать нас дальше. А уж если бы мы в него впечатались на скорости… Холодок прополз у меня вдоль позвоночника. Нет, лично я больше над хитчевыми предчувствиями смеяться не собираюсь!

— Что там? — нетерпеливо окликнул меня новоявленный пророк.

— Стенка, — ответила я, — Только ее не видно.

— Высокая?

А ведь это мысль! Я пошарила лучом фонарика вокруг себя, подобрала небольшой камешек и с силой запустила его вверх и вперед. Не могу сказать, на какой высоте он угодил в стену, но явно намного выше моего роста. Угодил — и отскочил с тихим стуком.

— Да, это тебе не «Всё живое»! — заметил подошедший Хитч.

— Что?

— Это роман такой есть у Клиффорда Саймака, помнишь? Только там барьер не пропускал ничего живого, а неорганику всякую — пожалуйста.

— Ага, помню. Думаешь, здесь, как и там, барьер весь город окружает?

— Скорей всего. Я, честно говоря, ждал чего-то в этом роде, — признался мой напарник.

— Сейчас? Когда остановился?

— Нет, вообще. Понимаешь, как-то не верилось, что целый мир изменил свои свойства. Вот эксперимент в ограниченном пространстве — совсем другое дело…

— Чей эксперимент?

Мой вопрос повис в тишине. Кандидатура экспериментатора у нас, в сущности, была только одна — Караш. Но поверить в то, что он располагает такими технологиями… Допустим, ему — пара тысяч лет или даже больше, и всё это время он усердно работал над… черт его знает, над чем. Но он что — величайший гений всех времен и народов, раз ему удалось настолько обогнать человечество в целом?! Тогда уж проще предположить инопланетян каких-нибудь…

Я окончательно запуталась в этих рассуждениях и посмотрела на Хитча.

— И остановили меня перед преградой очень технично, — заметил он, — Что-то вроде мгновенного гипнотического внушения. Я просто не смог не нажать тормоз.

— Гуманно…

— Ага, просто на редкость гуманно: всех подряд в чудищ попревращать, зато парочку от смерти спасти…

Я попинала барьер носком кроссовки.

— Слушай, а вдруг это всё-таки не капсула, а так — небольшая аккуратная стеночка? Что же мы — даже не попытаемся ее обойти?

— Попытаться можно. Только времени это займет… Кстати, который теперь час?

Я вытащила из кармана часы (терпеть не могу таскать на руках всякие браслеты-ремешки!), глянула и невольно ругнулась:

— Ч-черт! Четверть четвертого уже!

— Полчасика мы еще потратить можем… Значит так, — распорядился мой напарник, — Ты сейчас пойдешь влево, держась за барьер, я — вправо. Идем ровно 15 минут. Если барьер не заканчивается, возвращаемся назад, к мотоциклу.

— А мотоцикл что, тут оставим? А если его угонит кто?

— Придется рискнуть. Не тащить же его за собой по бездорожью! А потом сюда, кажется, мало, кто забредает. Видишь, тут даже дач поблизости нету.

И мы пошли. Возможно, земля, по которой я брела, стараясь не отрывать правой руки от невидимой преграды, была когда-то полем, а может, всегда так и оставалась бугристой неухоженной степью. Как видно, весна здесь выдалась влажная, и сочные травы заплетали ноги, но я упрямо тащилась, пытаясь заодно определить, идет ли барьер по прямой или плавно изгибается. Ничего у меня, конечно, не получилось — ночью, в темноте, да и прошла я наверняка слишком мало. Где-то вдалеке мелодично тикала (не знаю, как еще назвать этот звук) ночная птица, равнодушная к судьбам человечества. А вот ветра не было — совсем, что, кажется, подтверждало гипотезу о гигантской капсуле, в которую попал весь город вместе с окрестностями.