Лисьи листы

— А никто этого и не знает. Никто там не был. А Лао… Не знаю уж, откуда он это взял, только китаец убежден, будто бы пятая грань — это состояние бога, который способен творить собственные миры или по желанию вносить кардинальные изменения в наш мир. Так что цели у него две, и обе они связаны с увеличением подвижности оси. Первая — это, естественно, самому передвинуться в пятое состояние. А вторая — возможность сделать из любого человека оборотня.

— А это ему еще зачем? — удивилась я.

— Вот при встрече и спросишь. Всё, хватит болтать, а то с пути собьемся.

И опять в молчании потянулись однообразные трясучие километры. Как всегда, выручил меня плейер. «I had a dream» — затянул в моих ушах Nick Cave, и какое-то лихое отчаянье заполнило меня, словно одним движением я могла бы разбить весь мир в куски, а другим — набросать на холсте эскиз нового. По-моему, вполне подходящее состояние для визита к Оракулу Печали!

Мы ехали до самого рассвета. Красный обветренный диск солнца уже почти целиком вылез над линией горизонта, когда Авенус остановил машину и заявил:

— Где-то здесь.

Я кое-как разлепила заспанные глаза (робарис — робарисом, а почему бы и не подремать на сидении, раз уж есть такая возможность?)

— Где?

— Не знаю. Сейчас станем искать. Выходи.

Я вылезла из машины, потопала онемевшей ногой о землю и принялась осматриваться. Сухие, примороженные инеем травы стлались по степи серыми волнами, но ничего похожего на круглый плоский камень в пределах видимости не было. Мой попутчик бодро пробежался по кругу и, вновь приблизившись ко мне, спросил:

— Ну, углядела что-нибудь?

— Ничего, — честно призналась я, — Разве что… Вон у того холмика форма подозрительно круглая.

Авенус живо извлек из-под коряг на заднем сидении две лопаты и протянул одну из них мне:

— Копаем. Я чего-то в этом роде и ждал.

— А я копать не умею…

— Ничего, как умеешь. Не думаю, что нам долго рыть придется.

И действительно, алтарь Оракула скрывал относительно тонкий, не больше, чем в одну лопату шириной слой земли. Мы быстренько в четыре руки начерно разгребли его, а потом рыжий дракон начал тщательно очищать камень при помощи широкой кисти, пока его поверхность не заблестела черным зеркалом. Тогда настала очередь саксаула. Авенус уложил его в затейливый костерок, спрыснул бензином из жестяной банки и неожиданно предложил:

— Покурим?

Отказываться в таких случаях я не привыкла, и мы закурили: я — свою сигарету, а мой спутник — тонкую и длинную сигару с приятным запахом.

— Вот мы и у цели, — сказал он после первой затяжки, — В чем-то ты мне помогла, в чем-то — я тебе…

— Стало быть, квиты, — усмехнулась я.

— Я знаю, что я тебе не понравился. Но есть у меня чувство, что нам с тобой встречаться еще не раз. Может быть даже и на равных. Черт его знает, этого Лао: то ли ему случайно с тобой повезло, то ли в этой генетической программе действительно что-то есть… В общем, мне хотелось бы видеть тебя скорее в союзниках, нежели во врагах.

— А с чего это нам враждовать? — удивилась я.

— Всякое бывает, — неопределенно пожал плечами «Веничка», — Так что я на всякий случай хочу тебе еще кое в чем помочь. Просто чтобы за тобой числился небольшой должок.

— В чем помочь?

И тут прозрачные зеленые глаза Авенуса расширились и затянули в себя мой взгляд. Четко, медленно и размеренно он произнес:

— Мы любим, как можем. Нельзя винить себя в том, что любил мало. Нельзя отдать больше, чем у тебя есть. И счастье — получить хоть что-то.

Казалось бы, ничего особенного он не сказал — так, набор банальностей. Но от макушки до кончиков пальцев ног по мне пронеслась ледяная волна, омывая, обновляя и взламывая на своем пути все помехи. Я вспомнила всё — каждую мелочь своего адского существования, каждый свой легкий шаг в мире преттов. Я увидела себя со стороны — спокойным и ясным взглядом, увидела, как цветок, как скалу, как Луну. И я была не хуже. Я была такой же прекрасной и необходимой частью мира — со всеми своими вывертами, глупостями и сомнениями. Я была тем, что достойно любви и восхищения. Я была равновеликой всему. Я. Женщина. Лисица. Волк. Дракон.

— Что это было? — пораженно выдохнула я.

— Прощание с адом, — и Авенус вновь абсолютно так же, как Лао, наморщил нос, — Не забудь: за тобой теперь должок! Ну, начнем…

Он щелкнул зажигалкой, запалил обрывок газеты и сунул его в сложенный костер.

— Да, и учти, — сообщил он напоследок, — Разговаривать со мной сейчас будет бесполезно. Человек, вопрошающий Оракул Печали, не видит и не слышит ничего, кроме своего вопроса и ответа на него. И, пожалуйста, отойди подальше…

Я демонстративно развернулась и пошла к машине. Сквозь лобовое стекло мне было видно, как Авенус вскинул руки перед огнем, да так и застыл на какое-то бесконечно-долгое время. Стоп-кадр. Языки пламени замерли неподвижно и казалось, что во всем заледеневшем мире только одна я могу шевелиться, дышать, говорить…

А потом это всё внезапно закончилось. Авенус повернулся ко мне и громко крикнул: