Лис пустыни. Генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель

Через несколько недель после отъезда Роммеля тунисская кампания устремилась к своему логическому завершению. Скудные источники снабжения окончательно иссякли, а доставка грузов по воздуху с некоторых пор стала решительно невозможна. Фон Арним отдавал себе отчет в том, что дни его армий в Тунисе сочтены, и требовал от Гитлера и ОКВ постановки четких оперативных целей операции в Африке. Сам Арним не видел альтернативы отступлению, хотя и допускал, что, исходя из неизвестных ему стратегических соображений, ОКВ пытается выиграть время, удерживая безнадежный тунисский фронт. Но ни Гитлер, ни Йодль, ни кто-либо другой из высшего руководства рейха до самого последнего дня так и не сформулировали четкой боевой задачи его войскам. Тогда фон Арним начал действовать самостоятельно – спасать то, что еще можно было спасти. Для начала он потребовал прекратить откомандировывать в его распоряжение офицеров под предлогом того, что их здесь и так вполне достаточно. ОКВ заявило, что не собирается потакать пораженческим настроениям. Так, в день падения Туниса в страну прилетела группа офицеров, около 30 человек из так называемого «резерва фюрера», которые практически сразу же были захвачены в плен – по пути с аэродрома в город. Каждый день поступали сообщения о драматических событиях, разыгрывающихся на море и в воздухе: вражеские подводные лодки пускали на дно слабо защищенные германские конвои, десятки объятых пламенем «Юнкерсов» и «Гигантов» навечно исчезали в морской пучине. Ставка отклонила эвакуацию 600 механиков-мотористов тунисских ремонтных рот, механиков-водителей, стрелков-радистов и башенных стрелков-наводчиков в Европу так же, как в свое время не разрешила отправить в тыл высококвалифицированных офицеров, оказавшихся не у дел в результате сокращения линии фронта и реорганизации армейских штабов. Только 5 или 6 мая в штаб фон Арнима пришел именной запрос на подлежащих эвакуации военнослужащих, армии не доверили «ответственную операцию» по составлению списков.

Можно привести десятки примеров ошибочной оценки ситуации в Тунисе и воцарившегося в связи с этим благодушного настроения в римской штаб-квартире Кессельринга и Ставке фюрера. В свое время Гитлер отбросил за ненадобностью предостережения французской разведки и превратил высадку союзнического десанта в «увеселительное сафари», а теперь уже его ближайшее окружение строило воздушные замки напрасных надежд. Ульрих фон Хассельт описывает полную дезинформированность руководящих кругов «Третьего рейха», утрату ими чувства реальности и восторженную эйфорию, сопровождавшую тунисскую кампанию от первого часа до последнего:

– Незадолго до катастрофы из Туниса в штаб-квартиру фюрера возвратился помощник Цайцлера – Вальтер Варлимонт, и. о. начальника штаба ОКВ. Мне доверительно сообщили, что он испросил аудиенции у фюрера, чтобы сообщить ему приятное известие: Тунис будет держаться до осени. Адъютант ответил: «Пожалуй, это действительно должно заинтересовать фюрера, но мы только что получили сообщение о падении Бизерты и Туниса…».

К 13 мая были подавлены последние очаги сопротивления немецких войск в Тунисе. Африка была утрачена навсегда. Сотни тысяч немецких и итальянских солдат, воевавших еще под командованием Роммеля, попали в плен. После падения Сталинграда в конце января 1943 года новая военная катастрофа стала неизбежной перспективой для Германии и ее итальянского партнера по «Оси». Поражение немецких войск в Африке изменило баланс сил в Средиземноморье и осложнило обстановку на европейской арене военных действий.

После возвращения из Туниса потрясенный масштабами поражения Роммель обреченно сказал своему другу детства некоему Фарни: «Война проиграна…». Заключительные аккорды тунисского интермеццо были ознаменованы примерами рыцарского отношения к противнику: англо-американские армии воевали в Тунисе так, как когда-то сражались в Ливии и Египте дивизии Роммеля. Впрочем, прежнее отношение к рыцарскому ведению войны претерпело изменения, об этом в своих мемуарах прямодушно заявляет генерал Эйзенхауэр. Он утверждает, что отказался принять фон Арнима или кого-нибудь еще из нацистских генералов, несмотря на настойчивые призывы офицеров его штаба «действовать в духе традиций прошлых лет». Эти слова вызвали резкое возражение фон Арнима, который с негодованием заметил: