Лис и Александра

Гляжу как безумный на черную шаль,
И хладную душу терзает печаль.
Когда легковерен и молод я был,
Младую гречанку я страстно любил.
Прелестная дева ласкала меня;
Но скоро я дожил до черного дня.
Однажды я созвал веселых гостей;
Ко мне постучался презренный еврей.
«С тобою пируют (шепнул он) друзья;
Тебе ж изменила гречанка твоя».
Я дал ему злата и проклял его
И верного позвал раба моего.
Мы вышли; я мчался на быстром коне;
И кроткая жалость молчала во мне.
Едва я завидел гречанки порог,
Глаза потемнели, я весь изнемог…
В покой отдаленный вхожу я один…
Неверную деву лобзал армянин.
Не взвидел я света; булат загремел…
Прервать поцелуя злодей не успел.
Безглавое тело я долго топтал,
И молча на деву, бледнея, взирал.
Я помню моленья… текущую кровь…
Погибла гречанка, погибла любовь!
С главы ее мертвой сняв черную шаль,
Отер я безмолвно кровавую сталь.
Мой раб, как настала вечерняя мгла,
В дунайские волны их бросил тела.
С тех пор не целую прелестных очей,
С тех пор я не знаю веселых ночей.
Гляжу как безумный на черную шаль,
И хладную душу терзает печаль.

Все таки, Александр Сергеевич великий поэт! Монаршья семья молчала. Потом король хмыкнул, глядя на жену, произнес: — Жестко!

Королева тоже посмотрела на супруга, потом перевела взгляд на меня, засмеялась:

— Да Лис, на самом деле твоя поэзия великолепна!

Моя поэзия? Они что решили, что это я стихи сочиняю?

Итайя, смотрела на меня широко раскрытыми глазами:

— Лис, ты убил свою возлюбленную, за то, что она изменила тебе?

Я даже поперхнулся.

— Эээ… Ваше Высочество, а с чего Вы, сударыня, решили, что стихи обо мне?

— А о ком? Ты же сам сказал — гляжу, как безумный на черную шаль и хладную душу терзает печаль? Разве ты не о себе говорил?

— Нет, не о себе. Это просто стихи Итайя. Не более!

— Правда? — Взгляд такой наивный.

— Честное благородное слово! — на языке вертелось, три магнитофона, три кинокамеры заграничных, три портсигара отечественных, куртка замшевая…три! Но сдержался, явно не поймут.

Похоже, пьянка ожидалась грандиозная. Пусть великосветская. Хотя мне, эти великосветские пьянки — по барабану. Я предпочитаю что-то по проще. Например, пьянки с горничными и кухарками. Ну не аристократ я ни разу. А то на принцесс, колбасит меня, что-то не по детски. По интересовался насчет Александры. С ней все в порядке. Находиться в отведенных ей покоях, согласно ее статусу. За ней постоянное внимание и уход. Принц при этом хмыкнул. Конечно уход и внимание, там же этот мелкий, принц, тусуется возле нее. Настроение резко упало. Захотелось напиться в дрова. Наверное, так и сделаю. Главное сейчас от венценосной семьи избавиться. Как-то не хотелось их больше видеть. Но вида не показывал. Мило улыбался. Королева что-то почувствовала. Вот какая женщина. Свернула, по быстрому общение. И меня проводили в отведенные покои.

Такая приличная комната. С большой кроватью под балдахином. Мило! Зашла милашка, присела в приветствии:

— Милорд изволят ужинать в трапезной или Вам сюда принести?

Обошел ее по кругу. Девушка не поднимала головы.

— А ты со мной не поужинаешь?

— Простите милорд, но Ее Величество будет недовольна, как и Ее Высочество!

— Это почему?

— Я не знаю милорд. — Продолжала смотреть в пол.

— Ладно малыш, не бойся. Солдат ребенка не обидит. Принеси мне лучше сюда. И вина захвати побольше и просто чистой ключевой воды. И еще, корыто теплой воды!

— Хорошо милорд, все будет исполнено. — И прелестное создание испарилось за дверью.