Лис

  - Ладно, - буркнул Лис, - пойдем побродим. Глядишь, может, и найдем чего интересного по дороге.

  - Уху, - согласился Коростель.

  Лес бы погружен в густой мрак. Небо еще с прошлого утра было затянуто тучами и ни малейшего просвета в небе. Идти приходилось чуть осторожнее, чтобы не зацепиться за незаметную под снегом корягу, не провалиться в засыпанную под завязку яму, не рухнуть в берлогу или барсучью нору. Разбуженный барсук мог больно укусить за пятку, не говоря уж о том, как мог разъяриться сонный медведь. Вообще-то лесной народец не особо боялся разного зверья, у них хватало резвости и сноровки, чтобы избежать любой опасности, но рисковать все же не хотелось. Да и будить ни в чем не повинных сонь было тоже нехорошо.

  Так они шли и вдруг на шею Лису шлепнулся холодный комочек. Бес сгреб его, только глянул и тут же отбросил подальше от себя.

  - Рю-рю-юх, - удивленно заверещал Коростель. - Ахтыть-кудахтыть! Чего это ты, бес, никак снега испугался? Сердечко зашлось?

  - Сам ты, линялый, снега боишься, - неохотно отозвался тот.

  - Нет, нет, постой, - продолжала приставать огромная птица, радуясь, что может уколоть беспокойного беса. - Я ж не слепой, видел, как ты его подальше откинул, будто он укусил тебя.

  - Ну, откинул, ну и что с того?

  - Холодно стало?

  - Тебе самому-то не холодно? В дырки не дует? А то давай сейчас мхом заткнем, погреешься.

  - Лаешься, значит, испугался, - как о чем-то решенном заявил Коростель. - Все ясно. Трусишка ты, Лис.

  - Нет, ну вот ведь привязался! - не выдержал бес. - Сам страшнее страшного, а все других укусить норовит. Другой бы молчал, пока перья не вырастут, а этот, гляди-ка - ехидничает! У-у, мухоед!

  Потом стал объяснять.

  - Жук это был. Ледяной. Из тех, что только зимой в снегу живут. Ясно? Я не за себя, а за него испугался: что мое тепло убить его может.

  Лис зачерпнул снега, слепил небольшой, но очень крепкий снежок и кинул вверх. Он улетел куда-то очень высоко, вскоре скрывшись из вида.

  - А ты сразу кудахтать! Эх ты, птица нелетающая...

  Коростель пристыженный замолчал.

  - Я думал ты от холода, а ты жука...

  Ледяные жуки действительно встречаются очень редко и жить могут только среди снега и льда. Они и сами похожи на кусочек льда, поскольку покрыты голубым панцирем, делающим их почти невидимыми зимой. Питаются корой, осиновыми и дубовыми почками. Ближе к весне зарываются глубоко под землю, где похолоднее. Там и дожидаются новых холодов. Если подольше подержать их в руках, они начинают таять, как самые настоящие льдинки, превращаясь в воду. Найти такого жука большая редкость и везение. Говорят, что если найдешь его, то будь настороже: где-то рядом может быть твоя самая большая удача, о которой только можешь подумать. Но растопить его большое несчастье.

  - Что, укусил? Ага! - захохотал бес и вырвал у Коростеля из хвоста пучок перьев. Это было не больно, но тот подскочил на месте чуть не выше Лиса и шарахнулся в сторону.

  - Ты что? Ежей объелся?

  - Ничего, ничего, им все равно выпадать скоро.

  Бес подбросил перья в воздух, поймал одно зубами и станцевал какой-то танец, высоко взмахивая руками и ногами.

  - Так что ж с того, что выпадать? Сами бы и выпали. Нечего тебе своими корявками тут размахивать!

  - А, так ты еще и обзываешься, скорлупа? - и вырвал с этими словами еще пучок из-под крыла у бедной птицы.

  - Спасите! - завопил Коростель и бросился не разбирая дороги прямо в чащу, сбивая на ходу снег с прогнувшихся кустов и маленьких елочек, почти до самых верхушек укрытых белым легким покровом.

  - Сейчас я тебя спасу! - крикнул Лис, смеясь, как заведенный, летя следом. - Ощиплю дочиста. Вспомнишь, как голеньким в гнезде под мамкой сидел.

  А сам при этом подумал, что это еще неизвестно, что за птица такая, у которой такие птенцы, как Коростель могут появляться.

  Падающий с потревоженных веток снег осыпал Лиса серебрящейся в темноте паутиной. Коростель, продолжая вопить и смеяться одновременно, бежал впереди, оставляя глубокие следы и вспаханную полосу, петляющую меж стволов. Если б бес захотел, он бы шустренько поймал его, но бегать и вопить было гораздо интересней.