Лис

Петр Александрович почувствовал, что пульс вот-вот проломит череп. В глазах потемнело. Матросов понял, что, если не лечь, не вызвать врача, не спрятаться хотя бы до завтра от все прибывающих испытаний, можно проиграть все. Стараясь говорить спокойно, он велел секретарю Саше отменить на ближайшие два дня все встречи и подавать машину. Перед глазами кишели огненные черви, юлили синие тени, но Петр Александрович сумел дойти до лифта, нажать нужную кнопку, из последних сил продеть тело в дверцу тесной черной «Волги».

– На рейхстаг, – сказал Петр Александрович; водитель недоуменно обернулся. – Шучу. Домой.

Едва машина тронулась, начался дождь, за полминуты превративший в ливень. Ливень забарабанил по темени «Волги», переодевая город в доспехи черненого серебра.

•

С этого дня все переменилось. В тайных войнах главное не то, что ты знаешь врага в лицо, и даже не то, что тебе известны его планы. Главное – понимать, осведомлен ли враг о твоем знании. Врага лишает покоя именно обнаружение его вражды. Дальше начинается битва самообладаний, которая тем опаснее, что с каждым днем в нее замешивается все больше народу, и про каждого нового участника нужно узнать, на чьей он стороне и на что готов в грядущих сражениях.

Людям непосвященным могло показаться, что ректор Водовзводнов и первый проректор Матросов продолжают работать рука об руку, встречаться в столовой, на Ученом совете, на заседаниях комиссий. Они здоровались за руку, улыбались, шутили, вероятно, даже веселее, чем прежде. Но только им одним было известно, чего стоит это дипломатическое дружелюбие. Из-за крепостных стен благожелательности хищно вглядывались во тьму притаившиеся канониры, готовые по первому сигналу поднести запалы к пушечным фитилям.

Тайная война тяжелее открытого сражения. Третьего апреля, выйдя вечером из подъезда, где обычно его ожидала машина, Водовзводнов неожиданно обнаружил, что дворик пуст. На мертвые ветви навалилось тяжелое небо. Странно, что машину не подали: почему тогда Паша дал сигнал выходить? Постояв с минуту, Игорь Анисимович хотел уже возвращаться в кабинет и устроить секретарю разнос, как вдруг свет лизнул асфальт, и из-за угла – не из гаража – вынырнул черный «мерседес». Клюнув капотом на выбоине, через несколько секунд машина поравнялась с ректором. Водитель выскочил, чтобы открыть Водовзводнову дверь. Лицо Алексея выглядело расстроенным.

– Игорь Анисимович, дико извиняюсь, конь наш что-то спотыкается. Я на сигнализацию грешу. Может, сегодня на «Волгу» пересядем?

– О чем ты говоришь, Леша? Это «мерседес», новая немецкая машина. Ты же сам в покупке участвовал.

– С любой машиной случается, – угрюмо буркнул водитель.

– К тому же «Волга» сейчас под проректором. Ну так едем? Подбросишь меня, а там езжай в сервис, если надо.

Покачав головой, Алексей открыл дверцу. Игорь Анисимович сел на диван, вздохнул и почувствовал странный запах – вроде одеколона, но при этом резко-технический.

– Чем так пахнет? – спросил Водовзводнов.

– Из чистки машинка, Игорь Анисимыч. Освежили.

Тут к неулегшемуся недовольству ректора подмешался холодок тревоги. «Мерседес» выехал за ворота и поплыл по Зоологической. «Леший его знает. Все же он и сам из госбезопасности, и дружков у него там немало. Теперь, когда все на кону…» Мысли набирали скорость. Вдруг откуда-то из глубин машины раздался нутряной скрежет. Машина дернулась, вильнула вбок, едва не столкнувшись с бегущим по встречной микроавтобусом. Алексей тихо выругался.

– Говорил же, Игорь Анисимыч, неладно с машиной. Вот и приехали.

Автомобиль остановился у тротуара на безлюдной Конюшковской улице.

На фоне сизого неба виднелись стены и окна Белого дома. Почти во всех горел свет. Водовзводнов тяжело выбрался из машины. Водитель зашагал обратно в сторону Пресни – ловить такси. В голове у Игоря Анисимовича что-то пищало, пульсировало, вспыхивало. «Только не сейчас», – подумалось ему, и тотчас вспомнились все случаи внезапных смертей в институте и не только. Несмотря на огни Белого дома и многоэтажек поодаль, на Конюшковской было довольно темно. Фонари еще не зажглись. Вдоль тротуара тянулась колючая стена кизильника. По дороге то и дело проносились машины, но водителей и пассажиров не было видно. Водовзводнов заметил еще один автомобиль, припарковавшийся метрах в восьмидесяти от «мерседеса». Темная фигура отделилась от него, сделала несколько шагов в сторону ректора и внезапно исчезла, словно человек прошел сквозь стену кустарника. Сердце Игоря Анисимовича заколотилось сильнее. Запереться в машине? Нет, это ни от чего не спасет. Бежать? Куда? В глазах потемнело, раздался визг тормозов, и через несколько секунд голос Алексея бодро произнес:

– Такси подано, Игорь Анисимыч. Езжайте, а я с нашей калекой останусь.

Не помня себя, ректор втиснулся на заднее сидение «жигуленка» и резко захлопнул дверь. Машина дернулась и разгоняясь понеслась в сторону набережной.

– Почему вы не спрашиваете адрес? – больным голосом спросил Игорь Анисимович.

– Да водитель ваш все уж сообщил, не волнуйтесь.