Лирик против вермахта

- Дядько Федор! Дядько Федор! – едва заметив их, заорал мотоциклист, совсем молодой белобрысый парень. Мотоцикл при этом взревел еще сильнее, едва не взлетая воздух на кочках. - … Ойна! … На!

Первый секретарь райкома и председатель с недоумением переглянулись. Слышалось будто бы матерное слово!

- Война! – с перекошенным лицом закричал парнишка, давая по тормозам. Мотоцикл встал, как вкопанный, а его седок полетел с железного коня кубарем. – Война…, дядько Федор, - уже валяясь в пыли, повторял снова и снова он. – Война началась… По радио объявили… Молотов.

Председатель с очумелыми глазами судорожно глотал ртом воздух, не зная что и сказать. Выглядевший не лучше, первый секретарь быстрее пришел в себя.

- Караказов, за руль и гони к правлению! – крикнул он председателю, а сам уже запрыгнул в люльку. – Быстрее! Что столбом встал?!

Весь путь до села, почти двенадцать с лишним верст, им показался целой вечностью, хотя и гнали «на всю железку». У правления их уже ждала целая толпа – чуть ли не все село собралось.

- Товарищ председатель, как же так? Алексей Петрович? Что же теперь будет? – со всех сторон на них сыпались вопросы. Встревоженные люди напирали со всех сторон, кричали, размахивали руками. – А почему товарищ Сталин не высту…

Первый секретарь, отмахиваясь от жителей, перегнулся через открытое окно правления и схватился за трубку телефонного аппарата:

- Райком мне! Да, да, райком! Какая разница? Любой номер!

Он хотел сам все услышать. Вдруг, это все глупая ошибка. Ведь, никакой войны просто не могло было быть! У них же с Германией пакт о ненападении! Какую-то неделю назад только статья в «Правде» вышла о том, что все слухи о скорой войне это провокация недобитых троцкистов.

Районный комитет партии откликнулся почти сразу. На той стороне, судя по голосу, был его заместитель – второй секретарь Ведерников.

- Ведерников, ты? Что там происходит? Не слышал я ничего! В поле был…

И по мере рассказа, его лицо вытягивалось все больше и больше. В какой-то момент он стянул с головы кепку и прямо ей с силой вытер залитое потом лицо.

- Твою мать… Война началась…

Ведерников, подтвердил, что с пол часа назад с речью выступал Молотов. Мол, Германия без объявления войны напала на Советский Союз. Ровно в четыре часа утра немецкие самолеты сбросили первые бомбы на Киев и Минск. Тогда же государственную границу пересекли и вражеские войска.

Он положил трубку на место и развернулся к людям.

- Война, товарищи. Началась война, - со стороны застывшей в молчании толпы донесся тяжелый вздох. Кто-то в самой середке по-бабьи запричитал, то ли молитву читая, то ли жалуясь на горькую судьбу. – Я в район…

Но сделав несколько шагов по направлению к ждущей его машине, вдруг остановился. Его взгляд привлекла одна странность – яркий плакат на стене правления.

- Плакат, - то ли спросил, то ли произнес он. – Защити, - медленно прочитал он слова, написанные на кромке ватмана.

Первый секретарь немало повидал самых разных плакатов. Ко многим из них лично приложил руку, будучи на других должностях. И это неудивительно, ведь агитация была одной из форм партийной работы. Словом, знал, что и как нужно делать с наглядностью. Но здесь было что-то совсем иное.

- Поднимайтесь и стары, и млады, кто сумеет оружие держать, - шевелились его губы, повторяя строки призыва-стиха.

Он сделал шаг вперед, чтобы все рассмотреть в подробностях.

Все было строго, но в то же время чрезвычайно выразительно. От седой женщины на плакате с резко вскинутой рукой веяло суровой непреклонной решимостью и иступленной надеждой одновременно. Заглядывая едва ли не в самую душу, она, воплощение всех матерей огромной страны, звала своих сыновей на помощь.

– Родина-мать зовет своих сыновей… А цепляет, - первый секретарь почувствовал, как к горлу подступал ком. Старенькую мать вспомнил, что когда-то давно так же провожала его на германский фронт. – Откуда плакат взяли? Товарищи, кто плакат повесил?

Ему уже было ясно, что место этому плакату не в далеком, Богом забытом селе, а в районном центре или лучше столице области. Нужно было как можно скорее оказаться с ним в местной типографии, чтобы уже к завтрашнему утру, а лучше к сегодняшнему вечеру, изображение «Родины-матери» с воззванием висело возле каждого учреждения.

- Кто художник? Давайте, сейчас до типографии доедем и оттиски сделаем.

И тут людская толпа к его удивлению вытолкнула из своих рядом какого-то парнишку, школьника старших классов по виду.

- Это ты нарисовал? – удивился мужчина, с трудом веря, что этому самому обычному на вид пацану удалось создать такой плакат. У него в райкоме настоящие художники с дипломами из самой Пензы работали и ничего даже близкого нарисовать не могли. А тут всего лишь какой-то мальчишка?! – Не врешь? – придал голосу стальных ноток. Вопрос был очень серьезным. - Это точно ты?

Но вперед парня вышел какой-то дед в тулупе. Весь взъерошенный, борода торчком, настоящий кержак.