Лёшка-"студент"

В голове у Лешки тихо звенело. Тело казалось легким, но рука поднялась с трудом. Он хотел коснуться Веры, но не смог.

— Вера… — тихо сказал он.

Вера открыла глаза.

— Ой, Лешенька… — она сползла с кресла и опустилась на пол рядом с постелью, подбородком прижимаясь к руке Лешки. — Как я боялась!.. — она заплакала, и слезы обожгли Лешкину руку…

— Где мы?

— У дяди…

— У какого дяди? — он говорил медленно, с трудом шевеля губами.

— У меня дядя есть, он меня очень любит… Я у него ключи выпросила… Он в командировке…

— А как я сюда попал?

— Пришел… — Вера подняла заплаканное лицо и улыбнулась. — Сам пришел. Только на меня кричал… И ругался…

— Что кричал?

Лешка говорил тихо. Ему казалось, что если он повысит голос, что-то оборвется внутри…

— Что я кричал? — повторил Лешка.

— «Не сметь звонить!» — предразнивая и улыбаясь сквозь слезы, говорила Вера. — «Я дойду!» А сам зубами скрипел и ругался… Я и слов таких раньше не слышала… Так страшно!

— Нецензурно?

— Слова вроде обычные, но ты так говорил, что у меня мурашки шли по коже… Ты сознание терял, — Вера рассказывала, и глаза у нее блестели. По щекам протянулись полоски еще не высохших слез. — Мы целый день на стройке просидели… А потом я к дяде за ключами ездила…

— А на стройку как попали?

— Ты сам сказал… Ты не помнишь?

— Нет… Я сам шел?

— Да. А когда сюда пришли, ты на пороге упал, и я тебя еле-еле на постель подняла… Ты такой тяжелый! — и из глаз Веры опять покатились слезы.

— А сколько дней прошло?

— Я не знаю… Дня три…

— И все время я лежал? Без сознания?

— Я сначала думала, что нет… Ты много раз начинал разговаривать, а как только я отвечала, ты на меня кричал…

— И ты все время около меня была?

— Я в магазин один раз ходила… Только боялась, что ты опять кричать начнешь… И ругаться… — жалобно добавила Вера.

— А сейчас у тебя поесть что-то есть? — Лешка хотел прервать эти воспоминания.

— А ты есть хочешь?! — глаза Веры засияли. — Сейчас.

Она вскочила на ноги…

Генерал поднял тяжелый взгляд на Каверзнева, стоявшего у стола, вокруг которого сидели оперативники.

— Ну? И какие будут предложения?..

Поднялся полковник.

— Разрешите?

Генерал махнул рукой. Каверзнев сел.

— Выход, как я понимаю, у нас один, — сказал полковник. — Показать фотографию Ковалева по телевидению, тогда его поимка будет вопросом нескольких дней. Не он первый…

— Я категорически против, — Каверзнев встал. — Я, если помните, по образованию психолог. В мое задание входило всестороннее изучение личности Ковалева. У меня сложилось твердое убеждение, что побег Ковалева — это шаг отчаявшегося человека. Из результатов расследования стало ясно, что при первой судимости наказание никак не соответствовало деянию, то есть наказание по тяжести превысило проступок…

— Это лирика, — перебил генерал. — Преступление не проступок. Продолжайте.

— Ковалев не прощает никого. Мы опросили пятьдесят человек, лично знакомых с Ковалевым. Ковалев скрытен, но мы нашли нескольких человек, утверждавших, что он поклялся отомстить человеку, из-за которого он сел. По нашему мнению, этот человек — Ветров. Ковалев однажды жестоко избил осужденного, совершившего по отношению к нему какой-то проступок четыре года назад… Тот был так напуган, что отказался от возбуждения уголовного дела… И даже сейчас, через несколько лет, не соглашается рассказать…

— Тоже проступок? — саркастически заметил генерал.

Каверзнев с минуту помолчал и невозмутимо продолжил:

— Странная болезнь прапорщика Воронова, никак не объясненная медиками, позволяет предположить, что его успел посетить Ковалев… Воронов выступал свидетелем на суде в колонии, где в последний раз был осужден Ковалев. Я уверен, что главная цель побега Ковалева — месть. Привлекая к поискам телевидение, а значит — и простых граждан, мы рискуем здоровьем не только оперативников, но и населения, что, как я считаю, недопустимо…

— Значит, пусть гуляет пока… — сказал кто-то. — А мы его подробный портрет будем составлять… — в голосе говорившего была ирония. — Психологический!

Каверзнев даже не обернулся на реплику и продолжал:

— Мы практически ничего не знаем о способностях Ковалева кроме того, что он может заставить других выполнять свои приказы. Гипноз это или сильнейший наркотик — неизвестно. Кроме того, мы не можем рисковать Ковалевым как единственным человеком, знающим о местонахождении известного вам объекта. Нам известно, что Ковалев был ранен, но также известно, что люди, которых посетил перед смертью лейтенант Михайлов, категорически отрицают присутствие там Ковалева… Поймите, ловить Ковалева открыто просто опасно! — Каверзнев повысил голос. — Мы можем загнать его в безвыходное положение, а тогда даже мышь бросается на кошку! Что еще может натворить Ковалев? Я считаю, что нужно ждать Ковалева либо у Ветрова, либо в Киеве, где сейчас проживает бывший осужденный Лебедь, потерпевший по делу, за которое был осужден Ковалев в колонии.

— А если Ковалев в это время окажется в Тбилиси или, не дай Бог, по ту сторону границы?! — спросил генерал.

— Я лично другой возможности поимки Ковалева не вижу.

— У вас все?

— Да.