Лёшка-"студент"

На груди Веры, около соска, лежала капелька чистой снеговой воды. Лешка губами коснулся ее и втянул в себя…

Лешка постепенно учился управлять силой внушения. Если он говорил просто, нормальным голосом, то с ним можно было даже спорить, но стоило ему рассердиться и при этом глянуть в глаза человеку, как тот безропотно подчинялся… Лешка заметил, что он может подолгу не спать, почти не уставая, что он может в несколько минут прочно усвоить любую информацию и не просто запомнить, а осмыслить узнанное… Его мозг действовал, как отлично отлаженная машина. Лешка с удивлением открывал в себе все новые и новые способности.

— Лешенька, нам в город надо… — прервала его думы Вера.

— Зачем?

— Надо письмо написать. Мама с бабушкой уже с ума сходят. Я им каждый день писать обещала…

— А что же ты раньше молчала?

— Я забыла…

Лешка расхохотался. Увидев надутые губы Веры, оборвал смех.

— Да я не над тобой смеюсь, радость моя! Сегодня должен наш хозяин приехать? Возьмем город на абордаж?!

— Возьмем! — Вера запрыгала по комнате.

— Пленных не брать! По сторонам смотреть зорко!

— Ура-а-а!!!

Каверзнев с Петровым сидели в кабинете.

— Так, прибыл в ИТК восемнадцатого третьего месяца… — читал Каверзнев. — Направлен на излечение десятого восьмого месяца… А от чего он лечился? Почти два месяца… Так, водворен в помещение камерного типа на шесть месяцев «за нарушения режима содержания». Подожди, ты помнишь, говорили в колонии, что Ковалева избили, а потом посадили в «бур»?..

— При мне не говорили.

— Вот, вспомнил, Матеш говорил… Сделай у себя отметочку. Нужно запросить, за что конкретно сидел Ковалев в это время в «помещении», с чем был отправлен на лечение и не обращался ли в это время с жалобами на администрацию.

— А какое это имеет отношение к делу?

— Как объясняют представители МВД причины побегов? В первую очередь бегут те, кто провинился перед остальными заключенными, у них ведь сильны свои законы, Ковалев к этой группе не относится. Далее — те, кто не может ужиться с обстановкой…

— Все же я не пойму, почему, по-вашему, он бежал?

— Не исключено, что месть его погнала! Он ждал конца срока, а его раз — и снова осудили!.. Парень он, судя по всему, неординарный, самолюбивый. А обижали его не раз… Дело по первой судимости получено?

— Да. Вот оно.

Каверзнев раскрыл папку, начал читать.

— Народный суд, рассмотрев… — Каверзнев перевернул подряд два листа. — Так, приехал к своей сестре… Потерял деньги, решил ограбить таксиста… Постой, — Каверзнев повернулся к Петрову, — потерял и — сразу грабить? А сестра?.. Так, дальше, — читал он. — Задержан в аэропорту при попытке сесть в самолет…

Потерпевший показал… Ковалев показал… Так, протокол изъятия записной книжки и письма… Так, письмо… — Каверзнев быстро листал дело. — Слушай, Володя! «Лешка, не дури, я устал тебя ждать. И имей в виду, что никто тебе не поверит. Приходи — и все будет нормально. В.А.» Что за В.А.?!

Петров смотрел через плечо Каверзнева.

— Так, вопрос, — читал Каверзнев. — «Кто написал вам это письмо?» Ответ: «Ветров Анатолий». Вопрос: «О каком событии говорится в записке: „тебе не поверят“?» Ответ: «Спросите у него». Вопрос: «Как давно вы его знаете?» Ответ: «Полтора года».

Каверзнев повернулся к Петрову.

— Почему нет протокола допроса Ветрова?

Петров взял дело, полистал и положил на стол.

— Все просто, как велосипед, — сказал он, ткнув рукой в лист. — Сначала дело вел наш следователь, из милиции, а потом, так как Ковалев был еще несовершеннолетний, дело передали в прокуратуру. Майор рыл его, копал, а тому, из прокуратуры, все было до лампочки. Жертва есть, преступник задержан, зачем ковырять, если еще что-то вылезти может? Вот так!.. Осудили Ковалева за таксиста — и все.

— Но, черт побери, что он, этот следователь, сволочь или дурак?!

Петров пожал плечами.

— Запросить, где сейчас Ветров, поговорить со следователем, хотя следователь, скорее всего, ничего не скажет… — распорядился Каверзнев.

Лешка с Верой поселились в пансионате.

Лешка понимал, что рано или поздно ему придется решать, как быть дальше… Но с Верой ему было так хорошо, что думать совершенно не хотелось. С каждым днем он все больше терял голову, но и Вера тоже. Для них не существовало ничего невозможного. Если они подходили к ресторану и там висела табличка «Мест нет», то неизменно после короткого разговора со швейцаром распахивались двери и они проходили под возмущенный галдеж толпы, и всегда находился пустой столик, который обслуживался мгновенно. Они ходили на концерты, в кино, купались…