Лионесс: Сад принцессы Сульдрун

Поднявшись по галерее вдоль вереницы арок парапета, она вышла по подземному переходу на плац. Справа, в тени диких слив и лиственниц, тянулась древняя каменная стена. В этой стене Дездея не преминула заметить высохшую дощатую дверь. Гувернантка промаршировала направо, пригнулась под ветвями лиственницы и распахнула дверь. Извилистая тропа спускалась по каменным уступам между обломками скал.

Подобрав юбки почти до колен, леди Дездея стала пробираться вниз по неровным каменным ступеням, ведущим то направо, то налево мимо каменного святилища. Дездея шла, принимая все меры предосторожности, чтобы не оступиться и не упасть — это, несомненно, нанесло бы ущерб ее достоинству.

Стены лощины разошлись — открылся вид на цветущий ниже сад. Шаг за шагом леди Дездея спускалась по тропе и, если бы она не была охвачена страстным желанием обнаружить запретные проказы, она могла бы заметить почти превратившиеся в клумбы заросли цветов и приятно пахнущих трав, небольшой ручей, ниспадавший с уступов в искусно приготовленные заводи, а затем журчавший с камня на камень в еще одну заводь. В глазах Дездеи сад представлял собой не более чем каменистую пустошь, труднодоступную, промозглую и опасно безлюдную. Споткнувшись, гувернантка ушибла ступню и выругалась, разозлившись на обстоятельства, заставившие ее удалиться на такое расстояние от Хайдиона — и тут она увидела Сульдрун, всего в тридцати шагах дальше по тропе, совершенно одну (как и подозревала на самом деле леди Дездея, только надеявшаяся на скандал).

Сульдрун услышала шаги и оглянулась. Ее голубые глаза стали синими на побледневшем от гнева лице.

«Я повредила ногу на камнях, — капризно промолвила леди Дездея. — Досаднейшая неприятность!»

Губы Сульдрун подернулись; она не могла найти слов, чтобы выразить свои чувства.

Дездея обреченно вздохнула и притворилась, что разглядывает окрестности. Придав голосу оттенок прихотливого снисхождения, она сказала: «Так вот оно какое, уединенное убежище нашей драгоценной принцессы!» Гувернантка преувеличенно поежилась, обняв себя за плечи: «Как ты здесь не простужаешься? Веет ужасной сыростью — надо полагать, с моря». Снова посмотрев по сторонам, Дездея поджала губы, изображая благодушное неодобрение: «Действительно, дикий маленький уголок — таким, наверное, был этот мир, пока в нем не появился человек. А теперь, дитя, покажи мне свои владения».

Ярость исказила лицо Сульдрун — так, что зубы показались между растянутыми губами. Принцесса подняла руку, указывая пальцем в сторону королевского замка: «Вон! Сейчас же уходите отсюда!»

Леди Дездея приосанилась: «Дорогое мое дитя, ты ведешь себя очень грубо. Меня беспокоит только твое благополучие, я не заслуживаю такой неприязни».

Сульдрун не могла сдерживаться, она кричала: «Не хочу вас здесь видеть! Вообще не хочу вас видеть! Уходите!»

Леди Дездея отступила на шаг, лицо ее превратилось в уродливую маску. В ней теснились противоречивые побуждения. Больше всего она хотела бы схватить розгу, задрать юбку нахальной девчонки и хорошенько ее высечь, оставив на нежной попке полдюжины рубцов — в данном случае, однако, она не могла давать себе волю. Отойдя еще на несколько шагов, она проговорила с мрачным укором: «Удивительно неблагодарный ребенок! Неужели ты думаешь, что мне доставляет удовольствие учить тебя благородным манерам и предохранять твою невинность от ловушек, расставленных при дворе, если ты меня нисколько не уважаешь? Я ожидаю привязанности и доверия, а вместо них нахожу озлобление. И в этом моя награда? Я делаю все возможное, чтобы исправно выполнять свои обязанности, а меня гонят прочь?»

Сульдрун наполовину отвернулась — ее внимание привлек стремительный полет стрижей, одного за другим. Она смотрела на океанские валы, разбивавшиеся о прибрежные скалы, а затем набегавшие искрящимися, пенящимися волнами на ее галечный пляж. Дездея продолжала бубнить: «Повторяю, чтобы не оставалось никаких сомнений: не в своих интересах я пробиралась по камням и чертополоху, чтобы известить тебя о сегодняшнем важном приеме. Считай, что теперь ты извещена. Конечно! Я должна играть роль назойливой леди Дездеи, всюду сующей свой нос. Все! Ты получила указания, мне больше нечего здесь делать».

Гувернантка развернулась на негнущихся ногах, вскарабкалась вверх по тропе и удалилась из сада. Сульдрун смотрела ей вслед с неприятным предчувствием. В движениях рук гувернантки, в постановке ее головы было что-то неопределенно удовлетворенное. Сульдрун хотела бы знать, чем было вызвано это удовлетворение.

Для того, чтобы лучше защитить от солнца помперольского короля Дьюэля и его свиту, на большом внутреннем дворе Хайдиона установили навес из красного и желтого шелка, символизировавшего цвета Помпероля. Под этим навесом король Казмир, король Дьюэль и различные высокопоставленные персоны собрались, чтобы насладиться трапезой в непринужденной обстановке.