Линкор «Альбион»

Он и вправду надеялся, что это тело предназначается именно для анатомических и медицинских целей. Это дворецкому нравилось больше, чем если бы тело привезли Освальду, повару герцогини. Впрочем, для кухни этот экземпляр, завёрнутый в отвратительно грязную простыню, был великоват, а значит, не слишком изыскан. К тому же для кухни «еду» во дворец доставляли всегда живой. И людей дворецкого для переноски «еды» никогда не использовали. Этим всегда занимались подручные шеф-повара. Так что Джеймс был прав, когда приказал тащить тело на второй этаж в левое крыло дворца. И в подтверждение его правоты безволосый Сунак, раскрыв пошире двери, произнёс:

- Да, затаскивайте его сюда.

И пока лакеи втаскивали тело, помощник доктора с удивительным безразличием взял и столкнул с одного из столов лежащее на нём существо. Весьма бесцеремонно скинул его на пол, несмотря на то что оно было живо и у него была вскрыта брюшная полость.

- Куки, Рыжий, - заорал Сунак и указал на лежащее на полу существо. - уберите это на дальние столы к стене, я потом им займусь, – и, видя, как два небольших и проворных человека кинулись исполнять его распоряжение, он стал приказывать лакеям, указывая на освободившийся стол: - Сюда, кладите сюда.

Когда тело было водружено туда, куда было велено, он приказал лакеям:

- Всё, убирайтесь.

Труп был на столе, помощники уволокли подвывающее существо с распоротым брюхом на столы к стене, а сам Сунак, подтянув к себе поближе столик со страшными медицинскими инструментами, взял скальпель и быстро, одним движением, взрезал простыню.

- Ну, что у нас тут?

Вивисектор расплылся в улыбке. То, что он увидал, ему понравилось. Он с силой содрал и вырвал из-под девичьего тела остатки мерзкой простыни, небрежно кинув их на пол, и замер на пару секунд разглядывая идеально сложенное тело молодой, сильной женщины. Которое к тому же имело бумажно-белый цвет. Как раз под его вкус. Он всё ещё держал в руке скальпель, но знал, что этот инструмент ему не понадобится:

- Куки! Расширитель для глаз! – крикнул Сунак и положил скальпель обратно на столик с инструментами. Он растянул пальцами веки умершей и взглянул на её зрачок. – Совсем недавно умерла. Глаз совеем как живой, – он вытащил из кармана своего грязного халата лупу и, сфокусировав стекло и своё зрение, заглянул в глаз трупа. – Отличный экземпляр. Куки, бесполезный идиот, ты меня слышишь? Расширитель для глаз – и ложку для изъятия глазного яблока захвати. Быстро тащи сюда.

Сунак стал осматривать второй глаз у трупа и вдруг понял, что его интересуют совсем не глаза. Куки уже приволок нужные для удаления глаз инструменты и неаккуратно, с металлическим стуком, кинул их на передвижной столик.

- Ты болван, Куки, убирайся отсюда.

Но кривоногий человечек с нечеловечески длинными руками и большими оттопыренными ушами не ушёл, а заговорил в ответ, правда, заговорил плохо, видно было, что речевой аппарат у него не самый развитый:

- Не тебе… Доктора хотел сам брать. Не тебе брать. Сам брать хотел. Он…

- Заткнись, Куки, я тебя опять переделаю, будешь уборщиком, недоумок! – отвечал ему Сунак, но отвечал вяло, без энтузиазма. Ведь доктор Мюррей и вправду сам хотел удалить у трупа глаза. Сам. Ведь эти глаза он собирался поставить самой миледи. А так как Куки ещё не ушёл, а стоял и таращился на него, первый помощник доктора Мюррея повернулся к нему и заорал, немного истерично: – Пошёл вон! Вон отсюда! Вон!

И лишь тогда Куки убрался от стола с трупом, а Сунак успокоился и, уже не обращая внимания ни на крики живых существ в клетках, ни на стоны подопытных, с удовольствием положил свою смуглую руку мёртвой девушке на грудь. О! Через его умелые пальцы прошло много всяких частей человеческих тел, но эта грудь молодой мёртвой женщины была удивительно приятна на ощупь. И… она не была холодной, как у давно умерших, видно, девку прикончили совсем недавно. А значит, в этой приятной взгляду тушке есть ещё свежие органы, которые могут пригодиться. А ещё… Помощник доктора Мюррея даже оскалился, этим белым тельцем можно ещё немного попользоваться в своих, так сказать, интересах. Сунак уже стал размякать от предчувствия и не стесняясь – а кого ему тут стесняться – провёл рукой по трупу, опустив её к низу живота, до таких манящих тёмных волосков. О, как это было приятно. Как возбуждающе. Даже кровь прилила к его смуглому лицу от удовольствия. И хорошо, что доктор уже ушёл отдыхать, иначе уже вытаскивал бы из трупа глаза, а так он пользуется ещё необезображенным трупом. А глаза… глаза он изымет потом. Или даже позовёт доктора, путь сам изымает. Сунак засунул пальцы трупу в промежность… и остолбенел… Слишком горячее… Тело было слишком горячим… чтобы быть мёртвым…