Линкольн

В текстильной промышленности, на фабриках и в мастерских кустарей, рабочий день был бесчеловечно долог, а зарплата низка. Респектабельные газеты часто публиковали сенсационные цифры, и читатели изумлялись, как люди могли существовать на такие мизерные заработки. Забастовали фабричные девушки в Патерсоне, штат Нью-Джерси; они потребовали повысить поденную плату и сократить рабочий день до 10 часов вместо 12–16.

Умеренная спрингфилдская газета «Рипабликан» писала, что высокопоставленные правительственные чиновники совращали бедных, но красивых женщин. В передовице перечислялись все скандалы, ставшие достоянием газет. Подтвержденные фактами драмы работниц подтверждались спокойными и серьезными сенатскими докладами. «Один из отделов министерства финансов стал домом обогащения и проституции. Члены конгресса устроили своих любовниц на должности секретарей. Почтенного сенатора на улице сильным ударом сбила с ног женщина, над которой он надругался. За казенный счет чиновники вдоволь напиваются виски. С правительством заключаются жульнические договоры на поставки, чиновники открыто грабят казну». Газета писала: «Наш очень добросовестный корреспондент сообщает, что Вашингтон никогда не был охвачен такой мерзкой коррупцией, как сейчас…»

Была и светлая сторона войны. Частным образом собрали 5 миллионов долларов. Деньги эти передали Медицинской комиссии, зарекомендовавшей себя действенной помощью солдатам на лагерных стоянках, на полях сражений и в госпиталях. Семьи солдат отправили своим фронтовикам подарки на 15 миллионов долларов: постельные принадлежности, одежду, овощи, продукты.

На закрытии Медицинской выставки Линкольн отметил, что наибольшая тяжесть войны падала на плечи солдат, рисковавших своими жизнями и часто их отдававших. Они заслужили величайшей похвалы. Рядом с ними шли женщины, главные организаторы таких выставок, доходы с которых увеличивали возможность облегчить страдания солдат и уменьшить тяготы их семейств.

Эта чересполосица добра и зла отличала Америку в те дни, компания Джэя Кука залила сейфы казначейства Ниагарой долларов. А в печати, в объявлениях и циркулярах под шумок проводилась идея, что Чэйз самый выдающийся человек в Вашингтоне и что из него получился бы способнейший президент Соединенных Штатов.

8. Чэйз жаждет баллотироваться в президенты

По приглашению министра финансов Чэйза его посетили три конгрессмена из Калифорнии. Он решил заменить в Сан-Франциско всех руководящих работников своего ведомства. И он огласил список новых назначений. Конгрессменов это очень заинтересовало, но они предпочли промолчать. На прощание Чэйз заявил, что его решение в этом вопросе окончательно.

О массовых смещениях и назначениях, планировавшихся Чэйзом, президент узнал случайно. Ноа Брукс рассказал о своей встрече в эти дни с Линкольном. «Президент гневно меня спросил, почему я его не известил, что затевается такое серьезное дело. Я ему ответил, что такого рода информация не входила в мои обязанности». Президент поручил Бруксу телеграфно вызвать в Вашингтон двух задержавшихся в Нью-Йорке сенаторов, имевших беседу с Чэйзом. Вместе с ними он не спеша, но самым тщательным образом расстроил план, намеченный Чэйзом.

Чэйз в который раз снова написал фразу, ставшую столь хорошо знакомой Линкольну: «Почтительно прошу принять мою отставку».

В министерстве у Чэйза состояло около 10 тысяч крупных и мелких чиновников. Лишь в редких случаях президент вмешивался в вопросы назначения на должности. Оба секретаря Линкольна, Николаи и Хэй, видели, что Чэйз старается подорвать позиции президента. Под напыщенной внешностью самого красивого министра скрывалась кукла с разбухшим самомнением, одолеваемая манией величия.

Чэйз отправлял письма десяткам политических деятелей, редакторам, священникам, на протяжении двух лет стараясь создать впечатление, что среди массы безруких администраторов он единственный человек, который знал бы, как нужно действовать, будь у него власть. Пожалуй, никто не высказывался столь противоречиво и двусмысленно о Линкольне. В ноябре 1863 года Чэйз написал своему зятю, самому богатому человеку в сенате, что его никогда не заставят запять враждебную или недружественную позицию по отношению к мистеру Линкольну, «который неизменно справедлив и добр ко мне». Он долго распространялся насчет своего «почтения и привязанности» к мистеру Линкольну. И в этом же письме он подчеркнул, что никому нельзя позволить стать повторно президентом и «мне думается, что для наступающего четырехлетия нужен человек с совершенно другими качествами, чем у нашего президента».

Судя по числу отправленных им писем, в которых Чэйз старательно излагал свои политические планы, судя по количеству совещаний и интервью, которые он организовал, можно сделать вывод, что по меньшей мере половину своего рабочего времени он тратил на разработку и выполнение своих непомерно честолюбивых политических планов.