Линия разлома

Еще раз. Крыши – чисто. Окна – ничего. Во дворе – обычное копошение, и не заметно, что ряженые, – ряженые ведут себя немного по-другому. Они не знают, что где есть и как тут все должно быть. Поэтому играют несколько неуверенно.

– Пошли.

Явка была на последнем этаже восемнадцатиэтажки. Они не поехали на лифте, а поднялись по лестнице, дважды останавливаясь и смотря в окно. Если бы въехала во двор машина – любая – они бы насторожились. Но никакая машина не въехала.

Позвонили в дверь. Дверь была солидная, сваренная на совесть в бывшем Институте Патона. Такие раньше были не редкостью в точках, где торговали наркотиками, чтобы спецназ не сразу выломал дверь и можно было спустить в туалет порошок.

– Кто?

– Дед Пихто и две бутылки.

Лязгнул засов, потом еще один. Дверь открылась.

– Быстрее.

Содержателя конспиративной хаты звали Крыс. Он был не из активных, его единственным достоинством было то, что он родился в Ровно и числился «свидомым». С подпольем он работал за деньги и за жилье. Еще и приторговывал дурью.

– Заходите.

Снова лязгнули засовы. В руке у Дуста уже был «ТТ».

– Кто у тебя?

– Ваш. Только пришел…

Дуст прошел в комнату, увидел Волю. Тот сидел на диване, рядом с ним был большой пузырь слабоалкоголки, наполовину выжранной. Эта дрянь в последнее время распространилась очень сильно, гнали ее в Польше из спирта, красителей, подсластителей и какой-то дряни. Поскольку реальными «господарями» Украины были поляки – слабоалкоголка эта ввозилась и продавалась по всей «нэзалэжной».

– Ты чо тут делаешь?

– Не видишь, что ли? – огрызнулся Воля.

– Ты нас ждать должен был!

– А ху-ху не хо-хо? Там такая пальба началась.

– Краса где?

– Нет ее.

– Чо…

– Через плечо!

– Ах, ты…

– Стоп, стоп…

Прошедший в комнату Хвыля разнял их.

– Ты… с…

– Отвали, сказал!

С пришедшим на помощь Крысом они оттащили Дуста. Крыс отобрал «ТТ».

– Чо ты быкуешь?! Мы все знали – так оно и будет!

– Что будет? Ты просто сканил, бросил нас! Весь план полетел к чертям!

– Он и так полетел к чертям! Надо когти рвать! По всему городу шукают.

– Так, Дуст, остынь. Иди на балкон, секи. – Хвыля, как всегда и бывало в критической ситуации, взял все в свои руки.

– С…а! – Дуст пнул открытую бутылку, стоящую у дивана, и вышел. Слащавая дрянь полилась по полу…

– Так, Воля, – сказал Хвыля, – ты вообще чего мызнул-то? Во дворе не стреляли.

– Ага, а на улице только так глушили. Куда бы мы рванули – на улицу? Под стволы?

– Второй выезд был.

– Ага…

– Сканил?

…

– Сканил, ну?

Ответить Воля не успел – с балкона раздался крик:

– Атас! Фашики прут!

Во двор въезжал тяжелый, с бронированной кабиной и кузовом «КрАЗ». Те, кто планировал операцию, не рискнули размещать спецназ на позициях заранее и вынуждены были работать «с колес».

Хвыля отвлекся – трудно было не отвлечься – а когда снова посмотрел на Волю, тот уже держал в руке неизвестно откуда взявшийся «5–7»[40].

– Замерли.

– Ты чего…

– Замерли, сказал!

Крыс дернулся от неожиданности – в раскладе он был самым опасным, потому что так и держал в руке «ТТ». Воля перевел пистолет и выстрелил Крысу в живот, а в следующее мгновение Хвыля уже летел на него. Между ними был низенький журнальный столик, Хвыля запнулся об него и по инерции, падая вперед, ударил Волю, потянулся руками к его горлу, тяжело и страшно дыша. Воля, сопротивляясь изо всех сил, одной рукой вцепился Хвыле в лицо, вторая держала пистолет, и он даже успел выстрелить из него два раза. Потом подоспевший Дуст вырвал у него пистолет и выстрелил в руку. Болевой шок лишил Волю силы к сопротивлению, и озверевший Хвыля его одновременно и душил, и бил, как мог, головой об стену. Два озверевших существа, потерявших человеческую сущность, сражались друг с другом.

Дуст ухватил Хвылю за плечо и оторвал от Воли. Тот булькал горлом и дергал рукой, хватая воздух.

– Дорого продался?

– Х-х-х…

– За Ленку.

Назвав настоящее имя Красы, Дуст выстрелил, и Воля обмяк на диване. В комнате густо пахло кровью.

– С…а.

– Цел, брат?

– Цепануло… немного…

У двери плакал Крыс:

– Ой, мамо… мамо…

– Меня… наверх подними… – сказал Хвыля, – я их…

– Щас… будет тебе балкон.

Дуст вытащил из кармана Хвыли свернутый кусок самоклеящейся гидроизоляционной ленты, заклеил рану. Скользнуло по боку, но кровило изрядно.

– Вот… так. С..а, гад.

Хвыля утвердился на ногах, собрал винтовку. Этот жилой комплекс был доминирующим, и выше его вблизи ничего не было.

– Щас… устроим им…

Пока Хвыля занимался на балконе, Дуст подошел к Крысу. У него ранение было куда хуже – живот. Кровь едва сочилась и была черная, как уголь.

– Я… вмираю, да?

Дуст оторвал еще кусок пластыря, приклеил на рану.

– Да… – не стал врать он, – ты что, не видел, как эта с…а стучала?

– Ни… – сказал Крыс, тяжело дыша, – он в туалет… выходил.

Тварь…

– Сдаваться будешь?

– Ни… – помотал головой Крыс – куда мне… сдаваться. Лучше… тут вмереть…

Дуст сунул ему в руку «ТТ». Нацики, возможно, уже у двери.

– Как увидишь их, стреляй. Понял?

– Да… понял.

– Щас я тебя… устрою.