Линия огня

Я неторопливо поднялся с земли. Потер друг о друга мгновенно озябшие ладони. Шагнул к черной кляксе дьявола-хранителя, почти упершись в нее лицом. Нет, ничего особенного: плесень и плесень. Черная, жирная, мерзкая на вид. Медленно и осторожно протянул к ней руку. На мгновение мне показалось, что черная дрянь колыхнулась, подалась навстречу моим пальцам. Но это, наверное, был просто ветер…

Опустив руку, я решительно шагнул вперед, с тихим треском разорвав грудью черное пятно адской плесени. Неопрятные куски паутины повисли на моей куртке. Организм отчаянно сопротивлялся разуму, толкавшему его на самоубийственные действия. Кровь бросилась мне в лицо, ноги отказывались повиноваться, по позвоночнику снизу вверх внезапно продрала ледяная струя жидкого азота, когда я развернулся и для верности погрузился в заросли кукурузы, склеенные смертоносной плесенью везения, спиной. Это было как в том фильме, где одному подводнику необходимо было спуститься на сверхвысокую глубину: его легкие были бы неминуемо расплющены при таком давлении, поэтому ему приходилось заполнять их перенасыщенной кислородом несжимаемой жидкостью. Никакого вреда это причинить не могло, но организм однозначно расценивал воду в легких как смертельную угрозу, и некоторое время после поступления жидкости внутрь водолаз мучительно агонизировал, пока его подсознание не приходило к выводу, что все в порядке, и не успокаивалось. Нечто подобное сейчас происходило и со мной – я не ощущал никакого внешнего воздействия, боли или неудобства, но организм просто сходил с ума, требуя немедленно прекратить это издевательство. По всему телу выступила холодная испарина, желудок судорожно сжимался, в горле отчаянно першило, словно от переизбытка адреналина. Тело протестовало, отказываясь умирать ужасной смертью, пусть даже это и должно было произойти лишь несколько суток спустя. Но убивал я себя именно сейчас, именно в эти ужасные мгновения.

Я снова развернулся лицом к разорванному на части, осыпающемуся с кукурузных стеблей на землю дьяволу-хранителю. Дыхание постепенно приходило в норму, уши перестали горячо пылать, тошнота больше не подкатывала толчками к горлу. Интересно, этого достаточно? Подсаживается ли эта дрянь через одежду и защитный комбинезон?..

На всякий случай я зачерпнул немного черной плесени и быстрыми движениями растер ее в ладонях, словно мыл руки с мылом. С отвращением, через силу мазнул ребром ладони по шее. Ну, теперь-то уж наверняка. Дегтеобразная гадость прилипла к ладоням, будто мазут, и обе кисти тут же страшно зачесались, хотя это скорее всего была всего лишь психосоматическая реакция организма. Из рассказов стариков я знал, что сам дьявол-хранитель не ощущается абсолютно никак.

Я с треском выломился из кукурузных зарослей, забрался на пригорок, посмотрел в сторону ЧАЭС. Закрыв глаза, откинул голову назад, подставил лицо осеннему ветру. Интересно, должно пройти какое-то время, чтобы дьявол-хранитель подействовал, или он уже прочно сидит у меня за плечами? Впрочем, времени ждать у меня все равно нет, счет сейчас идет на минуты. Если еще не подействовал, то и Черный Сталкер с ним. Меньше придется мучиться.

Я спустился с пригорка и двинулся к границе выжженного Радаром пространства.

Дьявол-хранитель уже оседлал меня. По крайней мере, было похоже на то, потому что Радар безмолвствовал – я не почувствовал ни малейшего неудобства, ни малейших признаков мозгового расстройства. Может быть, мозгодав неожиданно поломался, или перегрелся, или как раз подошла очередная дежурная десятиминутка для охлаждения системы или ее профилактического ремонта. Безмолвствовал и организм – видимо, на сегодня он уже утомился впустую реагировать на смертельную опасность. Я быстро шагал по черной земле, вздымая миниатюрные облачка сизого пепла, и мне было решительно на все наплевать. Я шел за Динкой, и ни один урод сейчас не мог меня остановить.

В землю прямо передо мной ударила пуля снайпера, далеко разбросав влажный дерн. Организм тут же очнулся и завопил, что надо немедленно упасть навзничь, но я сцепил зубы и упорно продолжал шагать дальше. Либо дьявол-хранитель самостоятельно, без моего участия устранит эту проблему, либо я получу пулю в голову и этот безумный день наконец закончится. Оба варианта меня вполне устраивали.

Вторая пуля взвизгнула впереди меня, после чего снайпер замолчал. Причин этому тоже могло быть сколько угодно – от непредвиденного отказа оружия до внезапного инфаркта. В жизни бывает столько нелепых случайностей.

Я решительно двигался вперед. В голове у меня не было совсем никаких мыслей, никаких планов – например, о том, как мне прорываться через тройной забор колючей проволоки, как искать вход в бункер Меченого, как вламываться в эту крепость с железными герметическими дверями. Пусть насчет всего этого голова болит у дьявола-хранителя. Я принес ему в жертву себя, а это не так уж мало, поэтому пускай отрабатывает.