Линия Крови

Кровать действительно оказалась прикреплена к бетонному полу, но не очень прочно. Два крепких спецназовца, поднатужившись, оторвали ее. Под кроватью они нашли изможденную, полумертвую женщину. Женщина забилась в конвульсиях, истошно захрипела. Крупные, темные, похожие на спелые сливы глаза смотрели на солдат с отчаянием и ужасом.

- Не бойся, не бойся, что ты, - склонившись над ней, приговаривал боец. – Все уже кончилось, все. Больше тебя никто не обидит.

Его товарищ скрипнул зубами, еле сдерживая себя, чтобы не броситься вслед за пойманным маньяком, не запинать его тяжелыми ботинками до смерти.

- Похоже, ее надо срочно в больницу, - сказал Борецкий. – Вовремя мы успели, а то еще одна бы…

Александр развернулся и стал подниматься наверх. Что «еще одна» он не договорил, но спецназовцы поняли. Наверху Борецкий сказал Михайлову:

- Ну что, в яблочко. Нужно экспертов вызывать, тут им работы – выше крыши… Козла этого допрашивать будем когда? Предлагаю сразу – пока не опомнился.

- Конечно! – воскликнул следователь. – Конечно. Сейчас я только сам на все посмотрю.

* * *

На ночное дежурство в городской больнице Зареченска в тот вечер заступил самый опытный врач клиники, шестидесятипятилетний Антон Петрович Замотаев.

Закончив вечерний обход, Антон Петрович прошел в ординаторскую. Тщательно вымыл руки, заварил крепкого чаю. Достал принесенный из дома лимон.

Но чаепитие пришлось отложить.

Из коридора донесся звук торопливых шагов. Дверь ординаторской распахнулась. Возникшая в проеме медсестра быстро выпалила:

- Антон Петрович, там милиция экстренную больную привезли!

- Иду, - отозвался Замотаев.

Рука старого врача неожиданно дрогнула. Ложечка, которой он насыпал сахар, громко звякнула о стакан.

Спускаясь на первый этаж, Замотаев с тревогой думал о кровавых событиях последних дней. Шила в мешке не утаишь. В городке все только и говорили о серии жестоких убийств, что случились в последние дни. В приемном покое тревога доктора возросла. Вместо патрульных или участкового, которых он в душе чаял увидеть, посреди кабинета стояли два здоровенных омоновца. Бойцы в бронежилетах, с автоматами и огромными круглыми касками-сферами занимали, казалось, все помещение без остатка.

Антон Петрович кивнул сидящей на приеме сестре и прошел к кушетке.

На потертом коричневом дерматине лежала очень худая и очень бледная девушка. Она лежала на спине, вытянувшись в струну. На девушке была длинная ночная рубашка, почему-то остро напомнившая врачу саван. И было в ней что-то еще… что-то неправильное.

- Так. Что случилось? – спросил Замотаев, присаживаясь рядом с пациенткой.

- Жертва маньяка, - хмуро ответил один из омоновцев. – Вроде жива.

Антон Петрович обхватил запястье девушки. Рука ее была холодна, словно мрамор.

- Маньяка все-таки? – переспросил врач. – Она ранена? Что именно произошло? Похоже большая потеря крови…

- Да вроде ран никаких нет, - неуверенно проговорил боец. – Он ее в рабстве держал.

- В рабстве? Похоже на общее истощение, - машинально произнес Антон Петрович, отметив про себя, что пульс не прощупывается.