Линия крови

— Милочка, так вам не сюда. Отойдите вон туда… — она указала ручкой с наманикюренными ногтями куда-то в угол, подальше от приемной. — А я позвоню и пришлю вам ассистента, он отведет вас в донорское отделение. Договорились?

Кэт кивнула и отступила.

— Спасибо.

Женщина неразборчиво буркнула что-то в ответ и потянулась к телефону.

Уже отходя в угол, Кэт поймала на себе взгляд Лизы. В этот момент их словно разделяла целая пропасть — социальная и финансовая. Лиза представляла покупателей конечного продукта, а Кэт сама была продуктом, выставленным на продажу. Споры относительно этической и моральной стороны продажи женских яичников в обществе не стихали. Стоило нацепить ярлычок с ценой на подобный товар, и последний становился привязанным к спросу и предложению — что неминуемо приводило к злоупотреблениям.

В большинстве стран третьего мира женщины целыми деревнями продавали почки или становились суррогатными матерями, сдавали в аренду свои матки. Вся эта система покупки и продажи частей тела называлась «красным рынком», и бизнес просто процветал — как легальный, так и нелегальный. Кэт читала отчет об убийцах из Боливии, которые выискивали жертвы для продажи человеческого жира в европейские косметические компании. В Китае заключенные забирали органы умерших сокамерников, перед тем безжалостно выпотрошив их; ходили слухи, будто некоторых заключенных убивали намеренно, по заказу, ради получения доходов. А в Непале был случай, когда владелец молочной фермы вдруг начал поставлять не молоко, а кровь. Он захватывал одиноких людей, голосующих на дорогах, запирал их в амбаре, регулярно брал у пленников кровь и держал там до самой смерти.

Хуже всего, что подобный «рынок» развивался лишь в одном направлении — от бедных к богатым. И это приводило к нежелательному побочному эффекту в плане ценообразования. Цена на человеческие органы неуклонно повышалась и никогда не снижалась.

Внимание Кэт привлекло какое-то движение. Дверь красного дерева отворилась, и в приемную вошел сурового вида мужчина лет сорока с небольшим. Угольно-черные волосы, рост не меньше шести футов, а поверх дорогих темно-синих брюк, белоснежной сорочки и алого галстука накинут лабораторный халат до колен. Лиза поднялась ему навстречу, и улыбка на лице мужчины стала еще шире.

— Добро пожаловать в НЦИО, — сказал он и пожал ей руку.

Это был доктор Пол Крэнстон, директор клиники. Кэт знала о нем буквально все, даже номер карточки социального страхования, даже последнюю отметку в паспорте о пересечении границы Новой Зеландии.

Он провел Лизу из приемной в свое святилище. Как только за ними закрылась дверь, отворилась другая, рядом со стойкой приемной. На пороге стоял мужчина, судя по всему, санитар. Он походил на питбуля в комбинезоне. Большеглазая женщина кивнула Кэт.

Та шагнула вперед.

— Следуйте за мной, — буркнул мужчина, даже не удосужившись спросить ее имя.

Кэтрин поспешила за ним и остановилась лишь на секунду — взять со стойки карточку. Действовала она при этом крайне неуклюже и умудрилась сбить и перевернуть коробку, в которой лежали карточки. Содержимое рассыпалось по стойке.

— Ой, извините, — сказала Кэт и протянула руку, собираясь помочь собрать разлетевшиеся карточки.

Женщина вздохнула, нагнулась и подобрала несколько карточек с пола, рядом со своим стулом. Кэт воспользовалась этим моментом и незаметно сунула шариковую ручку, которую держала в руке, в стаканчик для письменных принадлежностей. В ручку была вмонтирована крохотная камера, передававшая аудио- и видеозапись на специальный микрочип. А маленькая антенна обеспечивала дальнейшую передачу всей этой сохраненной информации на мобильный телефон.

В сумочке у Кэт было еще четыре таких ручки; она должна была разместить их во всех стратегических ключевых точках клиники — ну, или, по крайней мере, в тех, куда можно было получить доступ, не вызывая подозрений. Если представится случай, то бестолковая девушка из провинции вполне может заблудиться в этих коридорах и заглянуть туда, куда не полагается…

Но сперва ей надо было сыграть свою роль.

— Идите, идите, — сказала пучеглазая, указывая на дверь.

Кэт робко извинилась и поспешила за санитаром. И он вывел ее из мира райских садов и бархатных обивок в стерильную зону покрытых винилом полов и белых стен. За роскошным фасадом и притаилась настоящая клиника, где обстановка была скудной и носила чисто утилитарный характер.

И вот они дошли до короткого застекленного перехода, связывающего главное здание с более скромным строением в дальней части сада. По дороге Кэт отметила, что все четыре здания клиники были связаны между собой точно таким же образом. Здесь, в переходе, не было никаких кондиционеров, помогающих уберечься от летнего зноя. Она окинула внимательным взглядом окна на фасадах зданий по обе стороны. Стекла толстые, наверняка пуленепробиваемые. Что и неудивительно — ведь клиентами клиники часто были знаменитости и богатые иностранные граждане. Так что защита не помешает.