Линия горизонта

Чтобы Россию уважали в мире и признавали ее заслуги перед мировым сообществом, надо, прежде всего, уважать самих себя. И тут многое следует поправить и сделать. Пора, к примеру, по-настоящему взяться за кардинальное решение проблемы обустройства и содержания воинских захоронений, приняв для этого соответствующую федеральную целевую программу и обеспечив ее достойное финансирование. Надо активнее продолжить работу по созданию Всероссийской электронной Книги Памяти, ускорить подготовку многотомной фундаментальной истории «Великая Отечественная война 1941–1945 годов». Надо очень серьезно озаботиться тем, как преподается история войны в школах. Некоторые школьные учебники просто обескураживают. Вся грандиозная эпопея битвы с фашизмом излагается в них лишь в нескольких куцых абзацах, из которых школьникам практически невозможно понять, кто такие Георгий Жуков, Константин Рокоссовский, Николай Гастелло, Александр Матросов… Больше внимания следует уделить государственной поддержке военно-исторических исследований по актуальным темам. Не дело это, когда довольно значительная часть их финансируется не из российских источников, а за счет грантов различных зарубежных научно-исследовательских фондов. Кто платит, тот и заказывает музыку. В рамках подобного проекта, реализуемого на деньги американского фонда Д. и К. Макартуров, у сотрудников одного из санкт-петербургских институтов родился, например, тезис о том, что Великая Победа – всего лишь «сталинский заградительный миф», призванный «прикрыть преступления тоталитарного режима». Надо ли говорить, скольким людям, особенно молодым, способна отравить сознание такая ангажированная и коварная посылка, вброшенная в публичную сферу?

Современные технологии и семейные реликвии

Если собрать на едином интернет-ресурсе разнообразные семейные воспоминания о солдатах Великой Отечественной, может получиться очень своеобразный и яркий рассказ о войне. Не менее важна и своевременна попытка собрать и сохранить в электронном виде фотографии фронтовиков. Этим пожелтевшим, иногда уже ветхим семейным реликвиям, хранящимся во многих домашних фотоальбомах, можно и нужно дать новую жизнь с помощью интернет-технологий, сделав их вечными и нетленными.

У нас в семье тоже хранится несколько фотографий военной поры, на которых запечатлен мой отец – Михаил Емельянович Миронов. К этим реликвиям у меня с раннего детства благоговейное отношение. Такое же, как к отцовским фронтовым наградам. Отец – простой деревенский парень, выходец из большой крестьянской семьи (восьмой ребенок в семье!), был призван в армию в 1940 году. Начал войну рядовым, позже получил звание сержанта. Воевал на Ленинградском фронте. Защищал блокадный Ленинград.

Мне, как любому мальчишке, конечно, страшно хотелось, чтобы мой батя был самым лучшим, самым доблестным, самым боевым. Не раз приставал к нему с расспросами о фронтовых делах. Но отец все отнекивался. Не любил он вспоминать о войне: видимо, очень уж много в этих воспоминаниях было трагического и горького. Всякий раз он уводил разговор в сторону. Но однажды мне удалось-таки выбрать момент, когда отец был в хорошем расположении духа. И он поведал об одном боевом эпизоде, за который его наградили медалью «За отвагу». Дело было, судя по всему, где-то в районе Пулковских высот. Часть, в которой воевал отец, занимала позиции на склоне одного из холмов. Позиции были не очень удачными, ибо с них плохо просматривалось расположение вражеских войск. Поэтому пришлось на высотке, что находилась уже, по сути, вплотную к гитлеровским укреплениям, скрытно оборудовать выносной наблюдательный пункт. Туда протянули телефонный провод, и бойцы, сменяя друг друга, сидели в дозоре. Зима, мороз. Дежурить в снежном окопе надо было сутки. Шевелиться особо нельзя, курить – нельзя, а более всего – нельзя дремать. В любой момент можно было ждать вражеской атаки. В одну из зимних ночей настал черед сержанта Михаила Миронова. Сутки дежурства подходили к концу, начинало темнеть, оставалось дожидаться смены какие-то пару часов. И вдруг он увидел: в полутьме идет цепь немцев, одетых в маскхалаты: лыжники, разведка! Взял трубку, крутанул аппарат и, боясь выдать себя, негромко доложил: «Немцы идут». А с того конца орут в трубку: «Чего шепчешь? Громче говори!» Какой там громче! Тени вражеских лыжников проскальзывали буквально перед носом.

Помню: отец рассказывал обо всем этом с эдаким юморком, шутками-прибаутками. А я восхищенно глядел на него во все глаза и, затаив дыхание, слушал про то, как его доклад все-таки был понят и принят, как взметнулась красная ракета, как наши пошли в контратаку, как отбросили наступающих фашистов, как волна атакующих бойцов подхватила отца, и он оказался в передовой цепи…