Линия фронта

Немцы не отвечали. Казалось, танки с ходу прошьют жалкую траншейку, и бой подвинется дальше. Но вот из грома выстрелов выделились новые звуки, над полем боя зависли ширококрылые штурмовики, они вытянулись цепочкой и навалились на позиции врага. «Зачем они?» — подумал Евгений, но тут же увидел, как загорелся танк; присмотревшись, заметил еще одну пылающую машину и убедился, что противник начал стрелять. «Вот зачем…» Правый фланг по-прежнему не просматривался, на левом танковая лавина воткнулась острыми изломами в немецкую позицию, а в центре танки нарвались на мины. Евгений это понял не сразу, а лишь добежав до горящей тридцатьчетверки — ее занесло, она уткнулась в сломанную березу. В гусеничный след лилось откуда-то из-под брюха масло, оно стекало под уклон; Евгений бросился к горящему танку прямо по жирным потекам на рифленном траками песке. Лишь добежав, он осознал, что проскочил по заминированному участку.

На корпусе, прикипев руками к башенной скобе, застыли двое мертвых саперов, еще двое сидели у сломанной березы, эти были ранены. Евгений кинулся к ним.

— Тряхнуло маленько, — встретил его Пинчук. Голос у него был молодой, ломкий, и Евгений вспомнил, как он засунул Янкину под хлястик наклейку от консервной банки… Сейчас ему рассекло осколком губу, но он уже пришел в себя и помогал дружку.

Подъехавший саперный автомобиль тоже юзом пронесло на минное поле. Впрочем, никто толком не знал, где оно начиналось, это поле. Резервное отделение ссыпалось через задний борт, несколько саперов подхватили раненых, другие с лопатами кинулись песком сбивать с моторного отсека желтые языки; огонь удалось потушить, но танк вышел из строя. Оглушенный взрывом экипаж по одному выползал из донного люка. Два других танка елозили, как утюги, взад-вперед, не решаясь идти на мины. Нужно было делать проход.

Янкин с миноискателем продвигался не быстро, успел удалиться от подбитого танка всего метров на десять, когда по нему сыпнула очередь.

— Ложи-ись, курицын сын! — заорал Наумов.

Саперы заприметили выгоревшие дернины на бруствере немецкой траншеи и различили площадку с ручным пулеметом; рядом с пулеметом рыхлили землю танковые пушки, но по саперам фланкировали из другого, дальнего гнезда, туда наши почему-то не доставали.

Янкин не слышал сержанта, продолжая махать миноискателем, как косой. Пули взбили возле его ног песок, Янкин упал на колени, повалился на левый бок. Но его не задело, он привстал и пополз дальше. Вслед за Янкиным и Наумовым саперы трусцой волочили удлиненные заряды. Они укладывали их впритык, вытягивая длинную колбасу из толовых шашек.

Евгению было ясно, что немцы наблюдали подготовку к взрыву на проходе, не случайно обстреляли саперов. У него сбоку прошило пулей гимнастерку, он обнаружил это лишь потому, что пуля клюнула в броневой лист. Он оттолкнулся руками от танка и, пригнувшись, метнулся к заряду.

Саперы вставляли в гнезда взрыватели. Тот же фланговый пулемет доставал по ним очередями. Евгений на бегу шарил глазами в том направлении, откуда стреляли, в в этот момент ему чудилось, что не только люди, но и танки ползут по-пластунски, обливаясь кровью и потом… Вся масса грохочущих машин беспрестанно подвигалась вперед, и чем дальше от прохода, тем медленней накатывалась железная зазубренная волна; но она все же двигалась, ее вершины уже захлестнули оборону немцев, расчленили траншею на части и обтекали зеленые лесные острова. Из березовых, светлых рощиц палили по танкам орудия, на перелески вновь зашли штурмовики. Откуда-то донеслись режущие звуки, в небо взвились факелами немецкие реактивные снаряды; они выплеснули фонтаны огня по атакующим тридцатьчетверкам. На левом фланге танки тоже охватили узел обороны противника, и только в центре они по-прежнему топтались на месте, ожидая прохода.

Пора было поднимать заряд, Евгений махнул рукой. Саперы отхлынули, лишь Наумов с Янкиным ринулись вперед, к немецкой траншее. Они одновременно спрыгнули в нее, и в то же время грохнул удлиненный заряд. Вместе с ним сдетонировали две мины, на грунте обозначилась опаленная взрывом полоса. Всюду пыхкали выстрелы, Евгению казалось, что на местности раскручивалось и набирало обороты громадное колесо, и этот невидимый маховик наконец сорвался, чтобы подмять под себя людей и технику, и было невозможно угадать, кто уцелеет под ним, а кому суждена гибель…

Саперы поставили указки. На проходе, вслед за танками, появилась пехота, бой покатился вглубь. Вызвав свой грузовик, но не дождавшись его, Евгений повел саперов в занятую траншею. На бруствере их встретили Янкин и Наумов, оба раскуривали подобранные трофейные сигареты, и грохот уходящего боя уже, казалось, не относился к ним.

— Закурите, — предложил Евгению Наумов, толстыми пальцами вышаривая в пачке сигарету.

Сигарета была вонючая, эрзац, но Евгений дымил и в ожидании машины нетерпеливо посматривал вперед. Противника сбили с рубежа; по проходу, втягиваясь в горловину, катила сплошным потоком боевая техника.