Линии судьбы (СИ)

Первые тревожные звоночки начались где-то через полгода после лечения. Вечно целеустремленный и сконцентрированный Зэн стал рассеянным и невнимательным. А еще он порой забывал простые слова, названия предметов или каких-либо действий. Того что окружало его в повседневной жизни. Первая забила тревогу Юми. Она сразу решила обратиться к врачам. Они все в один голос уверяли, что ничего страшного, расширяли лечение и просто выписывали новые более сильные препараты. Вот только легче от них не становилось, а вскоре к рассеянности прибавились потери сознания. Не такие как в зоопарке. Он всегда быстро приходил в себя, но легче от этого не становилось, становилось только страшнее, что все повторится снова. Ведь ни я, ни Юми, ни врачи ничем не могли помочь и лишь беспомощно разводили руками и успокаивали. А потом Зэн стал стремительно терять в весе и жаловаться на сильные головные боли от которых не спасали ни таблетки, ни уколы. Ребенок страдал, и в попытке помочь ему мы снова начали тягать его по врачам. В этот раз они поставили ему верный диагноз и вынесли ему приговор — рак головного мозга, причем в последней стадии… Он жрал его на протяжении двух лет пока мы пичкали Зэна ненужными, бесполезными таблетками. Столько бесценного времени было потрачено зря… А обратись бы мы в эту клинику раньше, то все могло быть иначе…

Видя угасающую жизнь в хрупком теле нашего сына мы с Юми не находили себе покоя. Она почти ничего не ела и сутки напролет рыдала. Да что уж там говорить… Рыдал даже я, но внутри себя или пока никто не видел. Я и не думал, что может быть так больно.

Зэн, теперь жил на наркотических обезболивающих и все время проводил в каком то своем, надеюсь счастливом мире. А в те редкие моменты, когда он приходил в себя он кричал от боли, разрывая своим голосом мою душу. Так больше продолжаться не могло и однажды я принял самое тяжелое для себя решение — вколол ему десятикратную дозу наркотика и через несколько минут он с благодарностью посмотрел на меня и улыбнулся… В последний раз…

Его смерть не была уже трагедией, она была освобождением от земных мук. Мне кажется, что даже Юми признавала это, но где-то глубоко внутри себя.

А потом начались судебные тяжбы. Мои действия хоть и имели благородные цели, а избавить близкого человека от страданий таким способом это хоть и жестоко, но жить с постоянной болью это ещё хуже. Да и можно ли такую жизнь вообще жизнью назвать? Так… Жалкое ее подобие. Тем не менее мои действия были незаконны, а сам факт их совершения говорил об одном — я убийца и заслужить прощения не выйдет, да я и не пытался. Честно говоря мне было все равно. Меня даже смертная казнь не испугала бы, ведь жить после содеянного было не легче.

Однако, судебная система вместе с адвокатом меня удивили. Каким-то чудом мой защитник не просто сократил мой срок заключения, но и вовсе позволил избежать наказания. Все мои действия были расценены как совершенные в состоянии аффекта на почве тяжёлого психического состояния. Так что фактически на время совершения преступления я был признан невменяемым. Да и в целом они были правы. Здравым рассудком я обладал лишь наполовину. В итоге вместо тюрьмы меня на пару месяцев изолировали в закрытом невропсихиатрическом диспансере.

Как ни странно меня даже с работы увольнять не стали. Хоть на мое место и требовался новый специалист, но войдя в мое положении коллеги согласились работать в ситуации кадровой нехватки ну и естественно с прибавкой к зарплате.

Пребывание в клинике для умалишённых оказалось не особо проблемным временем. Тебя кормят, поят, пичкают успокоительными, ведут с тобой мозгопрочищающие беседы и создают все условия для возвращения в социум. Единственно, что сильно напрягало это постоянный контроль и жизнь по графику. Да и соседи по палате не всегда адекватные…

Выпустили меня оттуда можно сказать другим человеком в их понимании, но внутри все ещё сидела боль за прошлые ошибки. Такие раны быстро не вылечить.

Когда я вернулся домой, то прекрасно ощутил, что меня там не особо ждали. Юми все ещё не могла смириться с потерей сына и при каждом удобном случае обвиняла в этом меня. Надеюсь она когда-нибудь поймет, что иначе было нельзя, а пока можно просто ждать.

Глава 2

В новых реалиях некогда счастливая семейная жизнь превратилась в жалкое подобие существования. Она больше не имела особого смысла и все происходило скорее рефлекторно. Еда, работа, дом. И так каждый день. Ни шуток, ни смеха — ничего… С Юми мы почти не рразговаривал, только сухо, по делу. Да и о чем теперь говорить?

Находиться дома было морально тяжело. Там все напоминало о ещё живом и страдающем Зэне и потому возвращаться туда мне иногда просто не хотелось. Зато на работе меня после долгого отсутствия приняли как родного. Искренне сочувствовали и сопереживали, но лишний раз старались не затрагивать тему моего прошлого.