Линейцы

Он говорил о следах, оставленных его расой в верованиях асов и русов, о войнах богов и змей в скандинавских повествованиях, об африканской бронзе и китайских глиняных табличках – словом, обо всей истории человечества, на пути которой в самое разное время появлялись величественные корабли, способные прокладывать маршруты меж звёзд. И самое главное – везде, где ануннаки оставляли свой след, шло активное развитие прикладных наук, земледелия, искусства и прочего. Духовный рост примитивных племён и народов получал новый могучий импульс к развитию.

Господин Кочесоков прекрасно понимал всё это, уже не слишком чётко отделяя истину от лжи. Хотя, признаем, Верховному в общем-то и не приходилось особенно врать. Он мог позволить себе говорить абсолютную правду, просто меняя расстановку акцентов – то есть не упоминая, что за науки и общее развитие земляне щедро платили природными богатствами и собственной кровью, причём в обоих случаях разрешения у них никто не спрашивал.

– И вот теперь из-за ваших довольно-таки нелепых эскапад мы будем вынуждены уничтожить эту чудесную планету!

– Ну, зачем же так кардинально…

– О, поверьте, я и сам не в восторге, – максимально искренне вздохнул Чёрный Эну, выключая экран, и не поверить в его сочувствие было просто невозможно. – Но вы же понимаете, не всё в моих силах. У меня тоже есть начальство. – Он выразительно поднял указательный палец вверх. – Я тоже подотчётное лицо. К моему мнению прислушиваются, но не более.

– Да, понимаю.

– Конечно, есть варианты…

Повисла длительная и выдержанная мхатовская пауза. Возможно, слишком длительная, потому что к её окончанию первокурсник из Владикавказа вдруг начал понемногу выходить из-под наркоза, и самое главное, ему каким-то чудом хватило ума не показывать этого. То есть господин Кочесоков вдруг поймал себя на том, что если тебе самым бесстыжим образом врут в лицо, то, возможно, иногда стоит отвечать тем же.

– Допустим, вы обязуетесь забыть обо всём, что видели, увести своих друзей и союзников куда-нибудь подальше. Поверьте, никто же не забирает у вас все эти горы! Речь идёт о некой аренде относительно небольшого участка на довольно короткий срок, за вполне приемлемую плату. Мы закончим свою миссию просвещения и спокойно вернёмся к себе на Нибиру. Наступит общий мир и благоденствие, а я со своей стороны гарантирую вам, что следующая экспедиция нашего корабля придётся на другое полушарие. В конце концов, это будет справедливо.

Заур слушал и кивал, кивал и слушал, автоматически поглаживая пальцами ножны чеченского кинжала. Он смотрел в немигающие, кристально честные глаза инопланетянина, пытаясь разглядеть в них хоть что-то человеческое. Пусть не доброту, понимание и сочувствие, но хотя бы родственное снисхождение, нечто вроде покровительственного отношения отца к сыну. Ведь если подумать, то речь шла о двух мыслящих расах, о встрече представителей двух разумных миров, которым совершенно необязательно подавлять друг друга, чтобы вместе сосуществовать в пространстве безграничной вселенной.

Однако в вертикальных зрачках ануннака студент-историк увидел лишь чрезвычайно плохо скрываемое презрение к себе лично, ко всему человечеству в целом и ко всей этой ситуации. И еще Заур заметил, что Верховный, как будто не в силах сдерживаться, хищно облизывает жёлтые губы раздвоенным языком.

Это было противно до омерзения, и первокурсник почувствовал нехороший холодок меж лопаток. Он неожиданно вспомнил изрубленные тела на горной тропе, растерзанный взрывами аул, погибшего старика, пытающегося помочь им с Васей, рыжебородого наиба, сидевшего здесь в плену…

– Вы абсолютно правы. А не выпить ли нам за дружбу, вечную дружбу между людьми и ануннаками? – вдруг произнес кавказец, собравшись с силами.

Чёрный Эну снисходительно щёлкнул пальцами. Практически в ту же секунду на пороге появился стройный стюард в белом мундире, но почему-то без штанов. Бвана многозначительно кивнул ему, и буквально через полминуты на столе стояли два серебряных цилиндра, до краёв наполненные багрово-красной жидкостью.

– У нас есть то, что вы называете вином.

Молодой человек поднял свой сосуд, и… в нос ему ударил железный запах крови. Заур молча поставил цилиндр на стол. Верховный, с нескрываемым удовольствием сделав глоток, посмотрел на гостя, и губы его искривились.

– Стюард! – деланно взревел он, оскалив окровавленные зубы. – Я приказал подать нам напитки! Вино, а не… убери это!

Несчастный, охнув, метнулся куда-то вбок, буквально тут же вернувшись с чистой посудой и глиняным запотевшим кувшинчиком.

– Иногда подчинённые бывают досадно рассеяны. Пейте же.

Заурбек огромным усилием воли заставил себя налить тёрпкое ароматное вино с кизлярских предгорий и осушить цилиндр, практически не отрывая от губ. Креплёный алкоголь он выпил как воду, просто заливая пересохшее горло.