Лимб

Противоречивые эмоции вызывала у меня эта песня, хотела я того, или нет, воспоминания были слишком живыми, так что с каждым произнесённым словом, желудок всё сильнее скручивался в тугой узел. Раньше она меня успокаивала, а сейчас звучит как гимн собственной смерти. Но я по-прежнему продолжаю её петь…

Почему все дается нам так трудно?
Почему все дается так тяжело?
Возьмешь ли ты меня за руку, не сомневаясь?
Сможешь ли взять за руку?..
Так хочу снова ненадолго стать ребенком…
Но не говори, что это и есть мой дом.
Это не мой дом — я всего лишь нахожусь в тени.
Я единственная осталась в тени.
Мое сердце живёт и горит пламенем,
А я в то время нахожусь в тени.
Убегай, беги же! Давай ускользнем от завтрашнего дня.
Я бегу, исчезаю, давай же, вместе, убежим от завтрашнего дня!
Когда город затопит, мы построим наш собственный дворец.
Когда город уйдет под воду, мы возведем наш собственный замок!
Нам нужно лишь немного подождать… Сидя в тени. Не старея. Не взрослея.
Мы должны ожидать в тени, не старея, не взрослея.
Мое сердце всё ещё живёт и горит пламенем,
А я всего лишь нахожусь в тени…[1]

Тайлер несколько раз бросал на меня многозначительные взгляды, так что я решила, что это песня ему не нравится, поэтому стала напевать другую — из раннего репертуара Бритни Спирз. Не думайте, я не фанатка подобного творчества. Всё ради Тайлера!

Последний переход заставил мои колени подогнуться и рухнуть в мягкий рыхлый песок. Раздался счастливый крик Райта. Что-то о том, что он поверить не может, что мы наконец дотянули сюда свои задницы.

Пустыня? Всё в золотистом песке. Множество барханов, колючек, и несколько деревьев вдали. Кажется, их баобабами называют. Солнце высоко в безоблачном небе. Жарко. На лбу тот же миг проступила испарина.

— Вставай, рыжая, — Райт помог мне подняться, — почти дома.

Когда масштабное поселение мирного сектора привстало взору, я впервые задумалась над тем, что этот сектор вообще из себя представляет. Мне было настолько плевать, что в итоге потрясение оказалось просто гигантским.

Настоящий древний город посреди пустыни, расположенный на склоне не высокой горы, предстал взору спустя несколько часов изнурительного похода по рыхлому пустынному песку. Низкая стена из белого неровного камня обрамляла множество невысоких строений выдержанных в светлых тонах: в основном в белом, сером и бежевом. Из-за стен доносились голоса: громкие, даже детские. Звон посуды и оживлённые споры и, кажется, даже звуки музыки.

— Где мы? — произнесла я, с трудом переводя дыхание.

Тайлер бросил на меня короткий уставший взгляд:

— Пустынный город. Один из множеств мирных секторов.

— Пошли, ворота там, — Райт подтолкнул меня в спину, и пришлось заставить ноги сделать последний рывок.

— Материализация этого города здесь настолько давно, что никто не помнит, когда он появился, — делилась со мной Эллисон, шагая по широкой вымощенной белым камнем центральной дороге, по обеим сторонам от которой тянулась величественная колоннада. — Идеальные заблудшие считают, что он здесь с самого появления Лимба. Очень похож на один из городов Набатеев — великих кочевников аравийской пустыни. — Эллисон одарила меня милой улыбкой. — Фокс так говорил.

— С самого появления Лимба? — поинтересовалась я, скептическим взглядом разглядывая местность. — То есть и с самого появления Рая и Ада?

— Рая и Ада? — усмехнулась Эллисон. — Уверена, что они вообще существуют? Я вот только в этом месте уверена.

Людей на улицах было много. Или нет — душ людей. Все одетые во что попало, никаких традиционных одеяний свойственных для подобных мест. Однако вся одежда с длинными рукавами и кажется чересчур тёплой для находящихся под палящим солнцем.

— Плотная одежда удерживает живительную влагу и не даёт коже пересохнуть, — заметила мой изумлённый взгляд Эллисон. — Что-то вроде терморегулирующего средства в пустыне. Мы хоть и не живые, но это не делает нас бессмертными. В каком-то смысле.

Я глядела на Эллисон:

— А вода? Здесь ведь запрещена материализация?

Послышался смешок Райта:

— Этот сектор уже пару тысяч лет сохраняется в своём первозданном виде, неужели думаешь, заблудшие до сих пор не научились добывать воду?