Лиловый (Ii)

   -- Может, и так, -- легкомысленно согласился Теодато. -- Но согласись, если мы состоим в этом дурацком обществе по защите закованных, то, значит, и вести себя должны по-дурацки!

   -- Это нелогично.

   -- Вот и логично! В конце концов, а тебя он что, не покусал?..

   Моро вынужден был только вздыхать и качать головой. Так, время от времени пререкаясь, братья действительно миновали врата Централа и принялись спускаться по шедшей под уклон улице, а дома вокруг них становились все меньше и бедней.

   -- Ты хоть это понимаешь? -- сказал Виченте, сердито хмурившийся последние полчаса, -- Наследник не одобряет эту затею. Сам Наследник, по всей видимости, тонко намекнул Кандиано, что лучше бы ему оставить свои альтруистические замашки.

   -- С чего ты взял? -- удивился Теодато.

   -- Иначе стал бы Кандиано вступать в общество Камбьянико! Он что, показался тебе выжившим из ума в нашу последнюю встречу? Ничуть. Камбьянико -- хорошее прикрытие для него, потому что безволен и труслив, в его тени сам Кандиано может спокойно действовать.

   Теодато наконец озадачился.

   -- Я вообще-то понял, что он не безумен, -- пробормотал он, -- но насчет Наследника мне не приходило в голову.

   -- Идиот, -- буркнул Виченте. -- Теперь понимаешь, во что ввязался? Это уже не глупые шуточки. Более того, я уверен, что и Фальер легко раскусит уловку Кандиано, еще проще, чем это сделал я. А значит, весь вопрос в том, сколь долго он будет закрывать на это глаза. Неделю, месяц? До первой серьезной акции? Потом у нас могут возникнуть неприятности, и они возникнут, попомни мое слово.

   -- Фальер то, Фальер се, -- неожиданно разозлился Дандоло, -- а я делаю, что хочу! Где это написано, что я не имею права, вот, подружиться с закованным и приходить к нему в гости? Никто не станет отрицать, что они такие же люди, как мы.

   -- Не строй из себя слабоумного.

   -- И, наконец, что сделает мне Фальер? Лично явится ко мне и погрозит пальцем?

   -- Теодато!

   Тот гневно выдохнул, но замолчал. Какое-то время они шли молча, оба взъерошенные и встревоженные. Попадавшиеся им навстречу люди с любопытством взглядывали на них, но быстро прятали глаза. Началась промышленная зона; домишки в этом месте были совсем уже убогие и вот окончательно сменились высоким каменным забором, из-за которого видно было только бетонные стены без окон.

   -- Это же завод? -- спросил Теодато, делая вид, что никакого спора между ними не было. Виченте пожал плечами.

   -- Вестимо. Похоже, металлургический. Ты никогда не видел заводов?

   -- Нет, -- удивился тот. -- А что, ты видел?

   -- Доводилось пару раз, -- нехотя как-то отозвался Виченте.

   -- И как там?

   -- Мрачно.

   Теодато смолк, хотя немного надулся: ему хотелось, чтобы Виченте подробней рассказал о своих впечатлениях, но тому, кажется, не нравилась эта тема. Они миновали длинный угрюмый забор металлургического и оказались в переулке между двумя другими, казавшимися Теодато просто бесконечными; но вот заборы закончились, и кривая улица вывела их на крохотную площадь, окруженную со всех сторон двух- и трехэтажными зданиями, возле одного из которых (на стене его над крыльцом была какая-то выцветшая от времени вывеска) обнаружили настоящую толпу. Люди стояли будто бы в очереди, в основном это были угрюмые, широкоплечие рабочие заводов, одетые в грубую одежду, с мрачными грязными лицами.

   -- Зачем они тут стоят? -- шепотом спросил Теодато, а Виченте вполголоса ответил ему:

   -- Не видишь, что ли? Это магазин. Они пришли купить еды.

   -- А почему на улице?

   -- Потому что внутри слишком много народа, они все туда не помещаются.

   Теодато, напугавшийся поначалу, вновь набрался своей дурацкой решимости и без предупреждения направился прямо к стоявшим закованным; брат его, витиевато выругавшись про себя, вынужден был поспешить за ним. Рабочие начали понемногу оглядываться на них, наконец все заметили двоих чисто одетых аристократов, невесть что делающих здесь, посреди квартала закованных. Совершенно стихли и без того редкие, негромкие разговоры; на площади воцарилось гробовое молчание. По спине у Теодато побежали мурашки: это действительно было непередаваемое ощущение, на него смотрели десятки настороженных глаз, и в какой-то момент ему даже показалось, что они сейчас набросятся на него и убьют.

   И вот один из рабочих, стоявший чуть в сторонке и сворачивавший цигарку, негромко обратился к ним:

   -- Кажется, вы потерялись, господа?

   Даже Виченте, которого ничем было не смутить, будто бы вздохнул про себя с облегчением; остальные люди понемногу отвернулись от чужаков, сделали вид, что не замечают их, пусть и неправдоподобно: на площади по-прежнему была неестественная тишина. Теодато почти обрадовался, и все его внимание оказалось сосредоточено на заговорившем человеке.

   -- Нет, не совсем, -- ответил он. -- Мы просто хотели побывать в кварталах закованных. Скажи, отчего в магазине такая огромная очередь?

   -- Так ведь сегодня выдали плату, господин, -- ровным голосом пояснил закованный, будто это должно было все объяснить. Теодато был по-прежнему растерян, и до него не дошел смысл этих слов.

   -- А ты тоже работаешь на заводе?