Лило

Он посмотрел на Лило. Она была тут, в прихожей, стояла возле стены и мило улыбалась, ожидая заслуженных объятий. Прижав хрупкую девичью фигуру к груди, он ощутил мягкое женское тепло и учащенный стук ее сердца. Природная сердечная мелодия играла тихо и чарующе, словно просила прислушаться и осознать всю глубину мудрого исполнения.

– Почему ты так долго?

– Строю планы на побег.

– Получается?

– Получается. Но, в принципе, я больше решаю другую проблему: надо ли мне вообще куда-то с тобой бежать. Может, если я тебя пну под задницу на улицу, это будет не так уж и плохо.

– Я тебе мясо приготовила.

– Хитрюшка.

– Вкусное.

– Я же говорю – хитрюшка.

– С кровью, как ты любишь.

– А как ты узнала?

– Ты же сам мне об этом говорил.

– Прости, просто я, когда тебя вижу, забываю обо всём на свете.

– Давай раздевайся и проходи есть.

Дмитрий снял одежду и прошёл на кухню. В тарелке, стоящей на столе, лежал добротный говяжий кусок, хлеб и обычный огуречно-помидорный салат, заправленный майонезом. Пристально осмотрев приборы, Дмитрий отрезал небольшой мясной кусок, закинул его в рот и очень медленно прожевал. Это было действительно вкусно.

Когда желудок заполнил ноющую пустоту, мрачный реальный мир немного изменился, расправив задние скомканные крылья. Возникли любовные мысли, плотское влечение, привлекательные образы. Все это так сильно перемешалось, что в итоге вылилось в простое человеческое чувство, больше известное как страсть. Дмитрий протянул руку и коснулся её шеи, щеки, лба. Лило не сопротивлялась, она вообще мало сопротивлялась при подобном нежном подходе. В итоге показательные ласки прошли достаточно успешно, и после их окончания яркая холодная луна смогла вновь увидеть две обнаженные фигуры.

Сердца, как всегда, брали свой природный спринт. Как обычно, они не пытались обогнать, они хотели лишь скорости и достойного исполнения, а не глупых гонок наперегонки. Ритмичное вдохновение, вот что было самым главным в этом скоростном забеге, когда один уступает вровень второму, ощущая синхронность движений. Это пылкое состязание было простым и красивым, виртуозно исполненное обоими участниками.

Закончив с обязательной программой, оба влюбленных слегка успокоились, использовав полученный перерыв для привычного созерцания ночного светила. Это было одно из любимых занятий, оно всегда приносило обильные фантазийные плоды. После того как луна скрылась из виду, Дмитрий повернулся к Лило. Жажда нежного поцелуя возникла спонтанно, поэтому он не смог ничего противопоставить.

Она спала. В ночном лунном безмолвии её природное очарование приобретало дополнительную силу, разрушая великое чувство самосохранения и наводя на странную мысль о двоедушии. Такое двоедушие существенно отличалось от привычного сочетания добра и зла, представляя собой идею о том, что его душа была поделена две равные половинки, каждая из которых жаждала воссоединиться. Исходя из этой фантазии получалось, что смерть – не препятствие, а лишь долгожданный выход.

Поймав себя на мысли о смерти, Дмитрий невольно представил красивый пейзаж и волнующий холодный блуждающий ветер. Вся эта последовательность мыслей была повторна и предсказуема, он не раз прогонял её в такие полнолунные ночи, предаваясь вольным размышлениям о собственном конце.

Дмитрий взглянул на стекло, стремительные капли дождя были любопытны и навязчивы. Они разбивались о невидимую преграду, стараясь заглянуть за отведенные судьбой рамки. Их короткая жизнь была не самым лучшим примером для отчаявшихся людей, но это, наоборот, только украшало их.

Чирвин подошёл к окну и открыл его. Ночной дождь требовал быстрых и безрассудных решений, ведь он взывал к отчаянным и отчаявшимся людям, которых покинул безмятежный сон. Дмитрий сделал глубокий вдох и выдох. Душевность этого воздуха была настолько могучей, что даже он ощутил её. Подойдя к перилам балкона, он подставил лицо и принял холодный влажный душ, смывший последние разумные участки.

Дальше было просто, ведь только так и творится всё гениальное. Легким движением руки он разбудил Лило и вкратце пояснил простой надежный план, первая часть которого начиналась с того, что они должны немедленно одеться. После того как на изящном женском теле появилась одежда, а в спонтанном объяснении пошла вторая часть, в её глазах проявилась некая хладнокровная фаталистичность, придавшая особенное очарование этому хрупкому существу.

Дмитрий замолчал. Мысль о том, чем он сейчас рискует, остановилась, растаяв перед робким отчаянием девушки. Она была готова на всё, в её понимании любви границ для жертв просто не существовало. Ни чуждый мир, ни внезапная смерть, ничто не могло испугать или остановить её. Он нежно погладил её щеку, нежный бархат был, как всегда, приятен.