Лило

Когда кровать приблизилась и коснулась одной из свечей своим темно-коричневым деревянным бортом, промокший медведь остановился, вытащил лапы из воды и уселся на попу, устремив вперед свой мощный ненавидящий взгляд. Лило, довольно похлопав волосатого по плечу, села с ближайшего к Дмитрию краю, весело улыбаясь. Её большие глаза питали нежность и счастье, в них отражался не только океан, но долгие часы ожидания этой странной удивительной встречи.

– Ну и где мой подарок?

– Подарок?

– Ну да, подарок, – в её глазах промелькнула неприкрытая радость, – мы же месяц встречаемся.

– Что-то я не помню, чтобы через месяц дарили подарки. Обычно через год вроде дарят.

– Так, значит, подарка нет? – в голосе Лило промелькнула обида, которою услышал не только Дмитрий, но и медведь, и без того недружелюбно посматривающий в его сторону.

– Ну почему нет, есть…

– Покажи…

– Вот, – Дмитрий поймал самую большую свечку, – держи.

– Свеча? Это и есть мой подарок?

– Плохой?

– Ну, нет, – ответила Лило, недовольно осматривая подарок, – просто она какая-то обыкновенная.

– Белые свечи – это идеальные свечи. Они без излишеств. Только такие свечи и стоит дарить. Тут ведь главное что?

– Что?

– Смысл. Ведь свечка символизирует огонь, который рано или поздно затухнет. Поэтому, чем больше и крепче свеча, чем дольше будет гореть её пламя и тем дольше будет её жизнь. То есть, исходя из этого понимания, можно предположить, что я хочу, чтобы наши с тобой отношения были как можно дольше.

– Ты ему веришь? – обратилась Лило к медведю. Тот отрицательно покачал головой. – Вот и я с трудом. Этих свечек у тебя вон, целая куча. Ты мне просто врешь, лгун!

Разглядывая Лило, Дмитрий снова ловил себя на мысли, что не знает подлинной причины её любви. Причину, зная которую, он смог бы объяснить ей, что их отношения – всего лишь элементарная бездуховная игра с размножением, где всё определяет естественный отбор, который никак нельзя назвать чувством.

– Ты меня любишь? – спросил Дмитрий, стараясь тем самым получить не только ответ на волновавший вопрос, но и проскочить эту довольно щекотливую ситуацию с подарком. – Точнее, то, что ты меня любишь, я знаю, лучше скажи – почему?

– Почему я тебя люблю?

– Да, почему?

– Не знаю, – Лило слегка прикусила губу и отложила подарок. – Ты вечно шляешься непонятно где, выпрыгиваешь из своей тучки только по ночам. Не знаю. Может, потому, что ты страшный. Бывает же такое, что нравятся страшные.

– То есть, тебе нравятся страшные парни? Заметь, ты не сказала некрасивые, ты сказала – страшные, а это очень существенная разница. К примеру, очень страшный молодой человек может быть внешне очень даже очаровательным. А еще тебе нравится постоянство. Это я про тучки, я ведь только из них выпрыгиваю и никак иначе. В итоге получается, что тебе нравится то, что я постоянен.

– В своих тучках? – она рассмеялась.

      Её смех был самым совершенным оружием, благодаря которому любое мужское сердце начинало неровно биться, а аналитический ход мысли сбиваться. Ведь этот дивный смех не столько разминал парализованные на неопределенное время чувства, сколько подготавливал душу, вливая в неё положительный экстракт эмоций.

– Я постоянен в своем стремлении быть с тобой. И это несмотря на то, что к тебе не пристают парни.

Лило откинулась на край кровати и внимательно посмотрела в его глаза:

– Ты и вправду думаешь, что ко мне не пристают на улице?

– Ну, скорее всего.

– Говори правду, думаешь?

– Глупая, разве можно к тебе не приставать, это ведь немыслимо, не приставать к тебе! Ты же самая красивая девушка на свете.

– Самая красивая?

– Самая-пресамая, красивее тебя нет никого. Ну, среди девушек.

– То есть?

– Если сравнивать в целом, то самый красивый из людей – я.

– Ты обезьяна.

– Ты любишь обезьян?

– Мне досталась обезьянка, мне стало её жалко.

– Значит, тебе меня жалко? Ну, держись.

Дмитрий ухватился за край кровати и попытался вылезти из воды. Этого оказалось достаточно, чтобы перевернуть этот плавучий островок. Когда Дмитрий вынырнул, то ничего, кроме грубоватой нижней доски, не обнаружил. Охваченный ужасом, он хотел было ворваться в тёмные глубины океана и выхватить из его мягких лап свою любовь, но не смог, наткнувшись на прочную невидимую стену.

Многочисленные отчаянные попытки ничего, кроме усталости и потерянного времени, не принесли. Выбившись из сил, Дмитрий выполз на появившуюся вновь пустую кровать и сделал большой глубокий вдох. Чистое дыхание пришло не сразу, этому мешал бешеный ритм сердечных ударов, без устали разрывающих грудь. Качаясь, он медленно поднялся и подошел к краю огромной кровати. Темно-красная вода, обладавшая приятными тёплыми оттенками, была зеркальной и гладкой, позволяя рассматривать самые незначительные детали своей внешности.

Он похудел. Крепкое атлетическое тело растеряло привычные габариты, а эластичная кожа покрылась большим количеством морщин, шрамов и гнойных надрывов. Дмитрий инстинктивно потрогал своё лицо и, ощутив под рукой бугристые болячки, отшатнулся от отражения. Оказывается, всё, что он там увидел, присутствовало на самом деле на его лице…