Лилии полевые. Царь из дома Давида. Три года в Священном городе

Мне особенно приятны и успокоительны в твоем письме следующие слова: «Не думай, что изучением, расследованием человеческим может нарушиться чистота и святость законов Моисея, или богопоклонения в храме, или предсказаний пророков. Они основаны на истине и в ней пребудут вовеки. Вера Израиля не страшится пытливости ума. Но, касаясь в беседах своих священных предметов веры, помни, дочь моя, что они – божественного происхождения и приступать к ним надо с благоговейным почтением и глубоким смирением.

Исследование пророчеств с целью познания времени их исполнения вполне достойно и полезно, но для того, чтобы иметь право признать днем исполнения пророчеств время, наставшее ранее предсказанного срока, твои расследования должны быть вдохновляемы и руководимы Божественным внушением, и только в этом случае они приведут к истине. Так как я имею пока слишком мало сведений от тебя об этом пророке из пустыни, то не могу прийти относительно его ни к какому заключению; но, однако, для меня не было бы неожиданностью, если бы оказалось, что время, предписанное Исаией, наступает, ибо все, о чем ты упоминаешь, указывает на близость этого дня – как, например, ослабление благочестия при служении в храме, жертвоприношения римским богам, совершаемые на горе Сионской, осквернение священных мест и владычество язычников над царством Давида.

Вознесем же горячие молитвы, дитя мое, за скорейшее исполнение пророчества, предрекающего Мессию нашему страждущему народу! Будем молить Господа о послании нам “звезды Иакова”, “князя примирения”80, Которому надлежит воздвигнуть Свой престол на Сионской горе и владычество Коего будет царством мира и справедливости, под которым широко властный Израиль высоко поднимет свою голову и будет править всеми народами. Ежедневная молитва моя, когда я стою с лицом, обращенным к Иерусалиму, – о том, чтобы дожить мне до дня исполнения надежды Израиля и собственными очами узреть величие и славу обетованного Мессии».

Эти слова твои, дорогой батюшка, укрепили мою надежду. Я тоже думаю вместе с тобой, что день исполнения пророчеств наступает, и, быть может, он даже ближе, чем мы ожидаем. Когда я окончу рассказ Иоанна об его путешествии к пророку, ты поймешь, почему я говорю с такой откровенной уверенностью, и ты согласишься со мной, что проповедующий покаяние – не из тех ложных пророков, против болтовни которых ты предупреждал меня.

«Мы встали на заре, – рассказывал брат Марии, продолжая свое повествование. – Выйдя из гостиницы, мы поехали своей дорогой из города к восточным воротам. Их легко было найти, потому что множество народа двигалось по тому же направлению и обратно.

У ворот мы были задержаны на целые полчаса языческой стражей, и тут собралась такая толпа народа, что люди, давя друг друга, переполняли улицу; а тут пришлось еще пережидать, пока поднимется от сладкого утреннего сна начальник стражи, пока он совершит утреннее омовение изнеженного тела, пока позавтракает и сообразит наконец, что ему следует делать, и даст приказ открыть городские ворота. Таково наше рабство и таковы господа наши! Когда же, о, Израиль, наступит наконец-то время, когда, по словам Исаии, “будут всегда отверсты врата твои и не будут затворяться ни днем, ни ночью, чтобы приносимо было к тебе достояние народов и приводимы цари их” (Ис. 60; 11)!

Пройдя ворота, мы с другом Иосифом выбрались из толпы и направились по широкой равнине к Иордану. В ароматном утреннем воздухе встало солнце и озарило блеском всю природу, отражаясь бесчисленными маленькими солнцами на орошенной росою, как бы усыпанной бриллиантами земле. Дорога шла среди хлебных полей и садов, потом она вывела нас на открытый луг, где паслись стада диких ослов. Они насторожили свои уши при нашем приближении, метнулись в сторону и ускакали в степь, как козы. И здесь мы опять увидели движущуюся массу народа и узнали, какого направления нам надо держаться, чтобы найти пророка. И действительно мы наконец увидели его на берегу Иордана, между пристанью и бродом, на стороне, противоположной Иерихону, на большом пути, по которому ходят караваны в Баальбек81 и Ассирию82. Это был тот длинный и утомительный путь, по которому столько раз ходили наши предки, уводимые в плен, – путь, орошенный слезами наших царей… С волнением и скорбью взирали мы на него и наши слезные мольбы обращали к Иегове, – чтобы посетил Он наконец жалкие остатки народа Своего и не длил гнева Своего на нас вечно.

Когда мы подошли к Иордану, мы увидели на его противоположном берегу, к югу от нас, толпу людей, слушавших пророка. Народ расположился на песчаной косе, которою пустыня вдается в реку, приближаясь в этом месте к Иерихону. Переходя брод, мы наткнулись на кучу камней, отчасти прикрытую водой. Мой спутник остановился здесь и сказал:

– Это – “холм двенадцати камней”. Его сложили израильтяне из двенадцати каменных глыб – по числу колен израильских, в память своего перехода через Иордан по возвращении своем на родину. Они переходили в этом самом месте.