Ликвидатор

Но самым неприятным было то, что лежащие на полу, скорее всего, мертвы. А среди них я узрел Толоконника и Муху.

Моб твою ять! Вот это финал… Кто их угрохал? Неужто парень в маске "ниндзя", что разговаривал с Сеитовым? Он явно был не из наших. Тогда кто? И что ему здесь нужно?

Вопросы роились в голове, как мухи на помойке. Но у меня не было времени находить на них ответы. Я просто обязан был спасти хотя бы Сеитова, последнюю свою надежду, – вдруг Толоконник успел сообщить ему номера секретных счетов?

Мне показалось, что человек в маске поворачивается в мою сторону, и я, не теряя времени на то, чтобы открыть двери – чревато, – и прикрыв голову скрещенными руками, со всего маху обрушился на стекло и, кувыркаясь, вкатился в комнату.

При моем появлении Сеитов как-то странно посмотрел на нас обоих – на меня и человека в маске, – а затем вдруг схватился за сердце и неловко завалился на диван.

– Слышь, кореш, ты кто? – Вопрос был нелепым, и задал я его почему-то на родном языке.

Загадочный тип промолчал. Он стоял с расслабленной грацией, демонстрирующей, что ему хорошо известны каноны рукопашного боя.

– За что ты их?.. – Я кивком указал на лежащих, стараясь быть миролюбивым – парень был не вооружен, за исключением кусаригамы; но что значит это древнее оружие против пистолета?

Он снова ответил молчанием. Однако я заметил сквозь прорези в маске, как остро сверкнули его глаза.

Как много пришлось видеть таких глаз! Я почему-то сразу уверился, что этот незнакомец опаснее разъяренной кобры.

Может, пристрелить его сразу, без базара?

– Давай разойдемся мирно, – все-таки продолжил я свой нелепый в подобных случаях монолог – чтото в этой странной ситуации с тремя трупами (а Муха точно отдал концы – у него был размозжен череп) меня смущало. – Поделимся по-братски – хватит тебе и троих, – кивнул я в сторону лежащих. – А мне нужен тот козел, что на диване. Идет?

– Нет…

Он наконец заговорил! Неужто еще один "борзой" от конкурирующего отдела? Свят, свят…

– Послушай, брат, клянусь, он мне нужен позарез. Я с ним побеседую, а потом забирай его со всеми потрохами.

– Ты не оставишь его в живых.

Час от часу не легче! Он что, мысли мои читает?! Конечно, такие секреты, какими уже, возможно, владеет Сеитов с подачи Малыша, могут надежно храниться только в могиле. И ни один ликвидатор по правилам не оставит в живых ни "объект", ни свидетелей…

– Ты меня достал. – Я поднял пистолет и нацелил ему в грудь.

– Свали, пока я добр.

Странно, однако мои действия не произвели на него ни малейшего впечатления. Будто я держал в руках не "дуру" приличного калибра, а детский пугач. Он что, чокнутый? Или очень хладнокровный?

Но если уж совсем быть честным, то в глубине души я был удивлен до крайности: я не мог нажать на спусковой крючок, хотя следовало бы; чай, не в бирюльки играем, да и время поджимало. Что это со мной?

Все, Волкодав, работай! Прострели ему ногу, чтобы обездвижить, если слабо пустить пулю в лоб – и все дела. Моралист хренов. Нашел время разбираться в своих ощущениях…

Момент, когда взлетела цепь кусаригамы, я просто не уловил. Пистолет выпорхнул из моей руки, как бойкий воробей, не оставивший даже перышка. Мать твою!.. Вот это он меня уел…

– Ое-ей, шустер, курилка… – криво осклабился я и в гневе ударил его, как умел, ногой.

А умел я неплохо. Очень даже неплохо: был среди курсантов лучшим, а затем и в тренировочных схватках с офицерами отдела задних не пас.

Но сейчас я, со своим "коронным" ударом, попал в дырку от бублика. Как это случилось?! Ну не мог, не мог я промахнуться! Дистанция, стойка, позиция… все преимущества были на моей стороне.

Ан нет – грозный Волкодав оплошал, как какой-то недоучка, уволенный из спецназа по профнепригодности.

Сгруппировавшись, я перекатом ушел в сторону и снова встал на ноги. Я постарался успокоиться – противник был очень серьезен, хватит икру метать и строить из себя козырного…

Господи, зачем я ввязался в эту операцию?! И вообще – что за проклятую профессию себе выбрал? Сидел бы сейчас где-нибудь в нашей провинции, капусту выращивал, самогончик с дружками хряпал, баб щупал… Малина… Живи – не хочу.

Дурак ты, Левада. И лучше бы ты до сих пор торчал в "карцере" на хазе Толоконника и предавался радужным мечтаниям. Трижды дурак…

Драться с этим парнем было все равно, что сражаться с тенью. Казалось, он даже не сдвигался с места, и тем не менее, я не только не мог ударить его, но даже коснуться.

Происходящее постепенно стало напоминать дурной сон, кошмар, который мне часто снился в детстве: ты понимаешь, что это всего лишь иллюзия, сновидение, и все равно отчаянно барахтаешься, пытаясь отмахнуться от страшного чудища, а оно наступает на тебя, протягивает свои лапищи… Бр-р-р!

А ведь он меня так и не ударил по-настоящему. Так, легкие шлепки, когда я проскакивал мимо него, – для ускорения полета, чтобы охладить мой пыл. Сукин сын! Он просто издевался надо мной!