Ликвидатор

– Вообще-то он прошел контрразведывательную проверку, нет? И он, кстати, занимался борьбой с проникновением агентов повстанцев в силы безопасности в Ираке, это чистая контрразведывательная работа, причем в горячей точке и очень высокого уровня.

Аренберг задумался:

– Где этот парень сейчас?

– В Норфолке. Я попросил, чтобы его придержали.

Старый еврей улыбнулся.

– Ну ты и поц. Ладно, после оперативки заведи его ко мне. Только не через приемную.

На столе замигала лампочка – Дайна предупреждала о том, что начальники отделов собрались на оперативку.

– Выйди там… – Аренберг показал на дверь в комнату отдыха…

Обратно старый одесский еврей появился через два часа, таща за собой на буксире подтянутого, чрезвычайно загорелого человека, которого нельзя было назвать ни молодым, ни человеком средних лет. Выглядел он достаточно молодо, еще больше его молодила короткая армейская стрижка, но слишком много загара на выдубленной ветрами коже и показное (именно показное, Аренберг насмотрелся на такое) спокойствие в глазах наводило на мысль, что этому человеку уже к сорока…

– Вот… садитесь… так сказать… – Майер привычно квохтал, обычный способ отвлечь и заболтать человека. Его не воспринимали серьезно – а когда те, кто не воспринимал его серьезно, понимали свою ошибку, бывало уже поздно.

– Садитесь, будьте… как дома… Сейчас чайку…

Аренберг пытливо посмотрел на человека… он не был профессиональным разведчиком, но университет научил разбираться в людях. Аренберг был ученым и одновременно опытным педагогом – а это неплохой фундамент для карьеры разведчика.

– Your name and surname? – спросил он.

– Efimoff. Daniel Efimoff, sir…

– Дэниэл – это ваше настоящее имя? – Аренберг перешел на русский язык. – Или есть и русское имя?

Гость улыбнулся.

– Бабушка звала меня Даниилом, сэр. Родители – уже нет.

– Но русский язык вы знаете, верно?

– В нашей семье его не забыли…

– Кто были ваши предки… я правильно говорю?

– Вполне нормально, сэр. Мой прадед – Авенир Ефимов, белогвардейский офицер. Он бежал в Сан-Франциско.

Аренберг понимающе кивнул. Он знал, что «белогвардейцами», Белой гвардией, назывались солдаты и офицеры русской армии, оставшиеся верными законному правительству России и выступившие против большевистского вооруженного мятежа. Большевики разбили их – и они были вынуждены бежать, в том числе и в США. Многие пошли на службу и стали действительно хорошими гражданами.

– Я вас понял.

Майер принес чай.

– Ваше звание?

– Лейтенант-коммандер военно-морского флота США, сэр.

– Служба внутренних расследований.

– Так точно. Подразделение Джулиет [6], заместитель командира.

Аренберг отхлебнул чай – как и всегда, Майер сделал слишком крепкий. Американцы так чай не пьют, как русские, русские пьют его горячим и очень крепким, а американцы – ледяным, со льдом и мятой, как коктейль. Чай же, заваренный Майером, можно было есть, а не пить – он всегда говорил на эту тему: «Евреи, не жалейте заварки!» И смеялся.

– Сколько вам лет?

– Тридцать четыре года, сэр.

Аренберг вздохнул.

– Перестаньте называть меня сэр, здесь не армия. Вы догадываетесь, зачем мы вас вызвали?

– Полагаю, что да, сэр.

– Да… сложно не догадаться. И кто я такой, вы тоже знаете?

– Несложно догадаться, сэр.

Министр снял очки и положил на стол.

– Мы многое знаем о вас, коммандер, но при этом вы вряд ли много слышали обо мне. Полагаю, будет нелишним сказать вот что. До своего назначения на этот пост я был обычным ученым-политологом, специализировался на изучении Советского Союза, России, постсоветских государств. Так что эта земля – земля и моих предков тоже – знакома мне не понаслышке.

Как и вы, я ненавижу коммунизм, считаю его злом и бедой для тех, кто знает о нем не понаслышке. Семьдесят с лишним лет Россия жила под коммунистическим игом, из них двадцать с лишним лет в стране правил Джозеф Сталин. Трудно оставаться нормальным человеком в стране, где четверть века правил Джо Сталин. Но в девяносто первом году русские сказали, что с них хватит, и отправили коммунизм на свалку истории. И что же сделали мы? Вместо того чтобы поддержать их, помочь окончательно избавиться от коммунистического наследия, построить нормальное государство и общество – мы начали высматривать, что плохо лежит, и отправлять им советников, которых следовало бы посадить в тюрьму, а не отправлять в посткоммунистическую страну представлять Америку.

После одиннадцатого сентября Россия оказала нам помощь в нашей борьбе с террором. Пусть не солдатами – но мало кто знает, насколько ценна была эта помощь, и на первом этапе, и на последующих. Россия не стала помогать нашим врагам, она помогла нам. Вместо того чтобы проявить благодарность, мы позволили себе критиковать и издеваться над этой страной, помогать ее врагам, демонстративно не принимать во внимание ее интересы. Некоторые из людей, которые делали это, два дня назад присутствовали в Лэнгли на погребальной церемонии.