Лихолетье: последние операции советской разведки

Он вернулся через пару часов и, возбужденный, рассказал, что, когда приехал в тюрьму, тамошний начальник пригласил его в зал для свиданий, где разделенные решеткой родственники тихо беседовали с заключенными. Евтушенко наотрез отказался от такой формы общения. «Я не для того обращался к президенту, чтобы не иметь возможности обнять моего друга». «Хорошо, только не поднимайте шума, – пошел на мировую генерал, – пройдите в мой кабинет. Сейчас туда приведут вашего приятеля».

Через несколько минут вошел похудевший, по-тюремному бледный Виктор Рико Галан, терявшийся в догадках, зачем его ведут в кабинет начальника тюрьмы. Радости его не было конца, когда он увидел бросившегося к нему Евтушенко. Евгений достал из бокового кармана водку и икру. Тут уже бросился к нему тюремный генерал: «Нельзя ни в коем разе. Спиртное и наркотики в тюрьме запрещены!» – «Генерал, будьте человеком, по русскому обычаю нельзя не выпить за встречу с другом после стольких лет разлуки. Разделите с нами эту радость!» И свершилось маленькое человеческое чудо. Генерал, поэт и узник распили традиционно «на троих» бутылочку, потом друзья поговорили о своем заветном и, наверное, на весь остаток жизни запомнили эту необычную встречу. Я, как видите, тоже. Мы никому тогда об этой истории не рассказали, она оставалась нашей маленькой тайной.

Я пропадал с Евтушенко несколько дней. Наш образ жизни не отличался чопорностью и трезвостью. Иногда ранним-ранним утром ему приходило в голову ехать на местный оптовый рынок, своего рода «чрево Мехико», и завтракать там с грузчиками и разделывателями мясных туш, читать им стихи. Благодаря ему побывал там и я. Мы ели наваристые кукурузные супы, маисовые лепешки с завернутыми в них кусочками душистого, мелко рубленного мяса, сдобренного ядреными перцами. Запивали все отличным крестьянским «пульке» – слабоалкогольным холодным напитком, приготовляемым из сока кактуса агавы. Угощавшие нас добродушные работяги уверяли, что от «пульке» «мужчина становится настоящим мужчиной, а у лысых кудрями затягиваются поляны на голове». Верить мы не верили, но просили дать еще по кружке.