Лихолетье: последние операции советской разведки

Сколько Кремль ни просил Амина пощадить престарелого Тараки, Амин не реагировал. Через несколько дней Тараки был убит. Рассказывают, что его задушили подушкой.

В таких условиях всякое сотрудничество с X. Амином становилось для советского руководства невозможным. Не оставалось никаких надежд и на то, что удастся создать хорошую опору для советского влияния в его окружении: Амин подбирал людей по принципу абсолютной личной преданности. Оставался один путь сохранения на желаемом уровне советско-афганских отношений – устранение Хафизуллы Амина силой.

Третья причина, пожалуй, заключалась в том, что СССР не мог допустить укрепления в Афганистане враждебного режима. Это диктовалось всеми элементарными геополитическими соображениями. За годы советской власти почти все афганские правительства проводили в отношении СССР вполне лояльную, даже дружественную политику. Это объяснялось тем, что Советская Россия, а потом СССР последовательно поддерживали независимость и суверенитет Афганистана. Но афганские правительства никогда не осуществляли реальной власти на всей своей территории, страна была конгломератом феодальных уделов, руководители которых формально признавали власть Кабула, но вели себя в рамках своих владений достаточно независимо. На севере Афганистана в течение длительного времени действовали крупные силы, поддерживавшие басмачей в Средней Азии. Вооруженные басмачи уходили под ударами Красной армии к своим соплеменникам в Афганистан, где проживает много узбеков, таджиков. Там они отдыхали, вооружались, отряды пополнялись новыми бойцами и возвращались в СССР. Этим в большой степени объяснялась живучесть басмаческого движения. Дело дошло до того, что в 1929 году Красная армия, с согласия кабульского правительства, совершила рейд по афганским базам снабжения и обеспечения басмачей, после чего движение басмачей пошло на убыль.

Если про Балканы говорили, что это «мягкое подбрюшье Европы», то Афганистан безусловно является таким же подбрюшьем Средней Азии. Сохранение Афганистана в сфере влияния СССР диктовалось чисто оборонительными соображениями. На протяжении 60 лет мы удовлетворялись теми политическими позициями, которые были у нас в Афганистане. Никуда дальше советская «экспансия» не распространялась. Если бы вдруг возникла историческая перспектива раздела Афганистана на Северный и Южный (а об этом шел разговор в середине 80-х годов), то, я уверен, Советский Союз вполне удовлетворился бы сохранением своего влияния только в Северном Афганистане, отдавая себе отчет в том, что южная часть его ориентирована на Пакистан и теснее связана с ним.

После захвата власти X. Амином впервые с 1920 года создалась угроза того, что Афганистан может отойти от традиционной дружественной политики в отношении СССР и стать игрушкой в руках более сильных его противников.

Могу допустить, что какая-то часть военных не возражала против политического приказа начать подготовку к вводу войск, рассчитывая поразмять мускулы, попробовать силу в условиях, как казалось им, слабого противостояния, так же как и часть сотрудников КГБ была заворожена оперативно-авантюристической стороной дела, связанной с подготовкой там государственного переворота. И тем и другим успех дела приносил свои морально-психологические и карьерные дивиденды. Но эти соображения не могли быть определяющими. Главными были все-таки политические соображения, о которых сказано выше.

Политические причины – а я их обрисовал так, как они могли представляться советскому руководству, – на самом деле выглядели несколько иначе. Не было такого всеобщего истребления всех коммунистов, всех друзей Советского Союза, как и не представлялась неотвратимой перспектива превращения Афганистана во враждебный плацдарм. Воля одного-единственного человека, даже такого непредсказуемо опасного, как Хафизулла Амин, не смогла бы противостоять в течение длительного времени национальным интересам Афганистана, заключавшимся в дружбе и развитии как минимум добрососедских отношений с Советским Союзом. Советское руководство, очевидно, было дезинформировано в результате внутрипартийной борьбы в Народно-демократической партии Афганистана, оказалось втянутым в эту борьбу, стало ее жертвой. Информация, поступавшая из Кабула, в том числе и по каналам разведки, в канун вступления советских войск, была в огромной степени искаженной, недостатки Амина представлялись гипертрофированными, равно как и достоинства сторонников Кармаля. Вся партия НДПА оказалась настолько склочной, что втянула со временем в свои внутренние конфликты советского посла, партийных советников, военное руководство, представительство КГБ. Волей-неволей каждый подпал под влияние одной из сторон или каких-либо наиболее ярких личностей. Лесть, подарки и прочие «аргументы», умело использовавшиеся политиканами-интриганами, довершили свое дело. Восток с его изощренной придворной борьбой, коварством, двуличием, жестокостью оказался не по зубам кремлевским руководителям, позволившим втянуть себя в роковую авантюру.