Лихие люди западных дорог

— Нет, — ответил старый Джордан, — мы с тобой ничего не сможем. Он знает, что делает, и знает это лучше других. Так что дай ему время. А мы только испортим все дело. Теперь для него любая пуля или любой человек, держащий в руках оружие, — враг. И мы просто-напросто будем там мешаться, а он этого не желает.

Осторожно, стараясь ступать так, чтобы снег не скрипел под ногами, Хопалонг приблизился к хижине и заглянул в окошко. За столом три мужика с увлечением играли в карты. Все трое были вооружены и следовало опасаться каждого из них. Вытащив руку из-под рубашки, Хопалонг подкрался к двери дома и левой рукой настежь распахнул ее.

Три головы оторвались от карт, три лица обернулись к нему, чтобы посмотреть, что случилось. Все трое были напуганы уже тем, что были застигнуты врасплох, и они во все глаза смотрели на человека с ног до головы занесенного снегом, стоявшего перед ними у раскрытой дери. За спиной незнакомца были ночь и снег, деревья, похожие на укутанные в саван привидения, такие же дьявольские, как и само появление ночного гостя. Затворив дверь, незнакомец заговорил:

— Привет, ребята! Я — Хопалонг Кэссиди!

Словно по сигналу за оружие схватились все трое: большой, похожий на медведя мужик в носках, еще один небритый в грубых ботинках рудокопа, заношенной рубашке и подтяжках и парень помоложе с пестрым платком на шее. Все они выхватили револьверы, и Хопалонг быстро бросился влево, опустившись на колени. Он уже был на полу, когда раздался его первый выстрел в того парня с платком на шее, который первым двинулся с места. Второй выстрел пришелся точно в горло лысого, и он тут же перевернулся через спинку стула, на котором сидел.

Рудокоп сидел притихший, и обе руки были подняты вверх.

— Не стреляйте! — взмолился он. — Я здесь ни при чем!

— Оставайся где сидишь! — Хопалонг обошел вокруг стола и взглянул на лысого, лежащего без движения на полу. Кто тебя послал? Спарр?

— Никто меня не посылал! Это моя хижина. Спарр послал вот этих двоих поджидать тебя. Кэссиди, ну какой же из меня стрелок! И что мне оставалось делать?

— Сколько у тебя здесь лошадей? — спросил Хопалонг.

— Три лошади и мой вьючный мул. Но ведь ты не лишишь меня последнего, ведь правда?

— Можешь кататься на своем муле. Я оставлю здесь трех лошадей до тех пор, пока не пришлю за ними. А теперь вытащи этих удальцов и приготовь кофе и что-нибудь из еды. Как ты уже догадался, тебе просто чрезвычайно повезло, что ты тоже не оказался на полу в одной компании с этими двумя. Так что давай, шевелись!

Рудокоп поспешно обошел вокруг стола и засмотрелся на трупы. Он был настолько напуган всем случившимся, что Хопалонг сразу определил — этот сопротивляться не будет. Несомненно, в шайке Спарра было много таких, как этот, кто работал на Авери только из страха или из-за неспособности сопротивляться, а может быть, еще и из-за нескольких долларов, перепадавших им время от времени.

Рудокоп провел языком по пересохшим губам.

— Ты проделал в этих двух дырки точно по центру!

— Давай все же и ограничимся только двумя, — тихо сказал Хопалонг. — А теперь иди и вари кофе.

Глава 12 Еще четверо из попытавшихся

В Альме было тихо. Город был весь окружен безупречно чистым покрывалом только что выпавшего снега. Салун «У Орла», как и подобает подобным заведениям, был ярко освещен, и на улицу из него доносились резкие трубные звуки, по-видимому, здесь это было принято считать музыкой. Примерно с полдюжины крутых с виду работяг, чей последний трудовой день, впрочем, завершился несколько лет тому назад, слонялось без дела у бара, рассказывая друг другу небылицы о женщинах, которые у них когда-то были, и о деньгах, что им якобы пришлось потратить. Еще несколько им подобных томились от безделья за карточным столом, ожидая сообщения о том, что Хопалонг уже объявился в этих краях. Но никто из них не верил особо в то, что такое может произойти.

За стойкой бара стоял Чет Бейлз, человек, которому больше не суждено было сесть в седло — пуля ранила его в колено, и нога после этого перестала сгибаться. Сейчас он был занят тем, что потчевал своих невзыскательных посетителей наливкой из прокисшей дряни. Большинство из собравшихся здесь были готовы с радостью взяться за любое, пусть даже самое небольшое, поручение Спарра. С того времени, как он осел в этих краях, дела у салуна пошли в гору, во всяком случае, гораздо лучше, чем за последние несколько лет. И хотя об этом месте весьма нелестно отзывались в городе, салун «У Орла» процветал и разрастался, словно отвратительный зловонный цветок.