Лик Марса

— Я считаю, замечательная тренировка самоконтроля и дисциплины. Разве нет?

Райнер хмыкнул:

— Ну ладно. Понадобится мне разобрать-собрать винтовку в невесомости — знаю теперь, к кому обратиться. Ну, а броня-то им там на что? Старина «Поли» делает уже третий рейс, и еще ни разу на нас не нападали космические пираты!

Ллойд улыбался с экрана так, что улыбку его назвали бы садистской девяносто девять человек из ста.

— Так, ребята! Вас, кажется, от всего этого клонит в сон… Попробуем усложнить задачу. Повторяем… — Экран внезапно сделался почти черным. — …в темноте! Товсь… начали!

Динамик разразился стуком и лязгом. Райнер уменьшил громкость.

Гарроуэй поразмыслил над тем, как ответить на шутку астронавта — что-нибудь о дисциплине или о пользе привычки к работе в тяжелой броне, — но в конце концов решил, что дело того не стоит. Райнер ведь флотский, а эти головоногие просто в силу своей природы кое-чего не понимают.

Однако рассуждения об упражнениях, порожденных боевыми условиями древних времен, в самом деле попали точно в цель. В последнее время много говорили о том, что морская пехота морально устарела, а уж сколько сплетен вызвала вот эта операция… Гарроуэй был абсолютно уверен, что МЭОМП — просто-напросто козырь в подковерной политической игре, видимо, имевшей целью сохранить Корпус, тогда как многие власть имущие хотят уничтожить его. Да и президент Маркхэм в ходе предвыборной кампании в этом году вовсю бил в барабан: «Наши доблестные парни и девушки, защищающие интересы Америки вдали от голубой Земли»… Чем более изолированными становятся Соединенные Штаты в обстановке всеобщей враждебности, тем сильнее цепляются их граждане за символы своей государственной мощи и безопасности…

Однако вопрос вовсе не в этом. Может быть, Корпус действительно устарел? Может, ныне морская пехота всего-навсего дублирует функции армии?

Может, оно и так. И — что с того? Странно, но Гарроуэй обнаружил, что на самом деле ему все равно, будет ли существовать Корпус.

Нет, нельзя сказать, что он не любил морскую пехоту. Напротив. Благодаря ей он получил прекрасное образование, а после — возможность работать над интереснейшими проектами, от средств связи до систем искусственного интеллекта. Беда была в том, что больше Корпус не сможет предложить ему ничего. Он еще частенько шутил с дочерью: что его начальство изобретет после полета на Марс? Его уже дважды обошли повышением — верный признак того, что подполковником ему не бывать. В Корпусе он достиг своего потолка; дальше расти некуда. Для этого нужно возвращаться на гражданку. С его опытом и знаниями ему, конечно, обеспечено место в питтсбургском институте Моравека — он уже работал там над правительственным проектом в области искусственного интеллекта, пять лет назад, и имел кое-какие связи. Но сейчас системы искусственного интеллекта интересовали Гарроуэя куда меньше, чем свое дело на Багамах — чартерные туры на катерах и субмаринах для состоятельных туристов. В данный момент именно это было пределом его мечтаний — мечтаний, не имевших ничего общего с Корпусом.

В последнее время сослуживцы, включая и полковника Ллойда, все чаще и чаще упрекали его: ушел в ОБОС, в Отставку Без Освобождения должности… то есть, попросту дослуживает, спустя рукава, до пенсии…

Наверное, это так. И в том, что именно он оказался в составе МЭОМП, не желая того, получил билет, ради которого несколько тысяч прочих морпехов отдали бы что угодно, чувствовалась горькая ирония судьбы. Еще два года, пятнадцать месяцев на Марсе и семь — на борту «Коламбуса», в пути обратно, и он — гражданский человек. Вооруженные силы все сокращают, поэтому он без проблем получит отставку, а еще месяца через два будет на пляже в Нассау принимать солнечные ванны и купаться в деньгах богатых клиентов.

— Ладно, — сказал он после долгого молчания. — На сегодня вроде бы все. Отправлюсь-ка я к себе. С прошлого месяца у меня осталось целых пять минут душевого времени — так почему бы не предаться роскоши?

— Это точно, — согласился Райнер. — Спасибо за помощь. Уж и не знаю, что мы будем делать без тебя, если камеры в убежище снова вырубятся.

— Ничего, справитесь. Пассажиров на борту не так уж много — может, некоторые романтики догадаются воспользоваться каютами, как все нормальные люди.

— Не-ет, — Райнер покачал головой, — в невесомости гораздо приятнее.

— О как! А ты откуда знаешь?

— Секретная информация, майор. Не подлежащая разглашению ни под каким видом.