Лик Девы

- Великий визирь Гедик-Ахмед-паша, прибывший исполнить священную волю мудрейшего и могучего повелителя Оттоманской Порты, властителя многих земель и народов, падишаха, великого султана Мехмеда II, решившего завоевать этот край, через своего посланника Махмуда-агу, - турок слегка склонил голову, - согласно мусульманскому закону обещает сохранить жизнь и имущество жителям, если они сдадут город, не оказав сопротивления. Иначе он утопит город в крови, пощады не будет никому. Каффа повержена в прах, Генуя далеко - помощи вам ждать неоткуда, - грозно вещал высокий мужчина в темно-красном бархатном камзоле и шляпе с высокой тульей. Беата видела только его спину, но узнала говорившего по голосу - это был Теодоро ди Гуаско.

- Что ответите, досточтимые синдики, на предложения турецкого паши? - послышался голос консула.

Те замешкались, тихо переговариваясь между собой.

- Что скажете, досточтимые синдики на предложения турецкого паши? - повторил вопрос консул, и в голосе его зазвучала сталь.

Беата поняла, что он уже принял решение, вне зависимости от того, что скажет городской совет.

- Господин консул! - решился Фока Орокопос, готовясь озвучить решение старейшин. - К сожалению, великая Генуя и светлейший банк святого Георгия находятся очень далеко от нас, Боспорский пролив закрыт Оттоманской Портой. - Он привстал и поклонился в направлении мужчины в высокой чалме и красном халате. - Оттуда нам ждать помощи не приходится. Каффа, с ее более могучей крепостью, чем Солдайа, и многочисленным войском сдалась турецким войскам. Мы остались одни. - И он замолчал.

- Я жду вашего решения, - в третий раз грозно потребовал консул.

- Мы не устоим против турок. Надо принимать предложение великого визиря Гедик-Ахмед-паши. - Синдик вновь привстал и поклонился турку. - Он нам гарантирует жизнь и сохранность имущества. У нас единодушное мнение - город надо сдать без боя.

- Кто еще придерживается такого мнения? - грозно спросил консул, привстав с кресла.

Зал безмолвствовал, что можно было принять за молчаливое согласие с высказанным предложением. Теодоро ди Гуаско с довольной ухмылкой оглядывал зал, с ним боялись встретиться взглядом, и большинство собравшихся опустили глаза вниз.

- Досточтимый господин консул! Разрешите мне высказаться? - Вперед выбрался крепыш с необъятной шириной плеч. - Я моряк, капитан судна «Быстроногая лань», Томаззио ди Марио. Моему судну чудом, слава святой Марии и святому Варфоломею, моему покровителю, удалось вырваться из Каффы. Я свидетельствую, что Каффа была предательски сдана туркам группой официалов во главе с Оберто Скварчифико, Андреоло ди Гуаско и Грегоро ди Пино. И великий визирь Гедик-Ахмед-паша частично вырезал население города, подверг его грабежу, многих жителей увез в рабство в Турцию. Те генуэзцы, которым не хватило места на кораблях, были прямо в порту зарезаны. Часть гарнизона крепости оказала сопротивление, когда турки были уже в городе, и те, кто остались живы, приняли мучительную смерть на колу. Вы желаете добровольно сдать город и тем самым подвергнуть унижениям и страданиям своих детей, жен, отдав их на поругание врагу? Или вы ослепли и не видите, какое зарево сопровождает движение турецкого войска?

В зале поднялся шум, стали раздаваться выкрики. Консул встал с кресла, гордо выпрямился, и шум сразу стих.

- Властью, данной мне светлейшим советом банка святого Георгия и высокой общиной Генуи, заботясь о жизни и имуществе горожан, я, консул Солдайи, Христофоро ди Негро, принимаю решение оборонять вверенную крепость до последней возможности, обязуюсь ни при каких обстоятельствах ее не покидать, пока жив. В том клянусь на иконе коронования Девы Марии. - И он поклялся на поднесенной епископом Солдайи иконе.

Многие из присутствующих стали следовать его примеру.

- Ты об этом пожалеешь, консул! Горько пожалеешь, когда великий визирь посадит тебя на кол, как и многих других. А твою Беату…

Тут консул властно поднял руку, требуя тишины, и его голос загрохотал:

- Во имя Христа! Властью, данной мне светлейшим советом банка святого Георгия и высокой общиной Генуи для оправления правосудия, обвиняю братьев ди Гуаско в измене и приговариваю их к заточению в темнице до вынесения окончательного приговора, который последует незамедлительно, не позже завтрашнего утра. Кавалерию Микаели ди Сазели взять под стражу Теодоро и Деметрио ди Гуаско!

- Не имеешь права - мы парламентеры и обладаем правом неприкосновенности! - хрипло выкрикнул Теодоро. - Консул, ты ведь все время твердил, что для тебя закон превыше всего, а сейчас…

- У предателей нет права на неприкосновенность, у них нет никаких прав. - Увидев, что турок тревожно наблюдает за тем, как вяжут его спутников, скомандовал: - Проводите господина парламентера на выход, к великому визирю он вернется в одиночестве. Думаю, ему не надо переводить, наше решение ему ясно. А завтра утром его поймет и великий визирь, увидев этих предателей болтающимися на виселице.