Личный враг императора

Я спешился, прихрамывая, направился к крыльцу, после долгой скачки нога распухла и не на шутку требовала к себе внимания. Возможно, по старинной боевой традиции башкиры смазывали наконечники стрел какой-то дрянью, вызывающей заражение. «Не хватало еще тут остаться без ноги, – мелькнуло в голове. – До изобретения антибиотиков времени еще о-го-го сколько! И до той поры, ежели что, новая нога не отрастет». В этот момент лейтенант наконец заметил меня и, подняв, совершенно осоловелые глаза, заговорил:

– Представляешь, они стояли по грудь в воде, эти чертовы голландские саперы, и крепили мост. Вот так, – он начал биться лбом о перила. – Вот так, тук-тук, тук-тук! Мост разваливался, а они его крепили. Ядра рвутся, кровь, ошметки тел, а они – тук-тук, тук-тук! На берегу казаки, уланы, гусары тучей, они нас просто шинковали, будто капусту. Взмах – труп, взмах – еще труп. А мы бежали, представляешь! Бежали по телам. Я никогда так не бегал, у меня ноги были по колено в крови. Но я живой, вот можешь пальцем ткнуть, живой, а они там все мертвы. Ну-ка, приятель, затягивай со мной! Шагай, камрад! Шагай, камрад!

– Мне нужен маршал Бертье, – сурово проговорил я.

– Бертье? – словно вспоминая, о ком идет речь, переспросил офицер. – Маршал. Как же, как же, Луи Александр Бертье, владетельный князь Невшательский, герцог Валанженский, князь Ваграмский.

– Лейтенант, вы пьяны?

– Увы, нет. Я не нашел здесь ни капли спиртного. Жаль, что я не пью кровь подобно вурдалакам. Ее тут было хоть залейся. – Его взгляд упал на мое окровавленное бедро. – Простите, капитан, вижу, вам тоже досталось.

– Ничего, ерунда. Где маршал?

– Там. – Мой собеседник ткнул пальцем в приоткрытую дверь крестьянской избы. – Здесь нынче герцогские апартаменты. Не обессудьте, довольно убогие.

– Понятно, а вы?

– А я дежурный адъютант, лейтенант де Лефлер. Впрочем, кого я обманываю? Дежурный. Последний и единственный. Но живой, черт побери, живой и целый. Представляешь, все… Тук-тук! Тук-тук! – Он прикрыл глаза и снова заорал, заходясь в самозабвенном крике: – Люблю обжаренный лук в масле, люблю, потому что это хорошо.

– Маркетти, отдайте лейтенанту свою флягу, – скомандовал я, хлопнул того по плечу и вошел в избу. Вначале мне показалось, что единственная комната этого незамысловатого здания пуста, что бедняга Лефлер окончательно рехнулся от пережитого, но тут услышал из угла настороженный вопрос:

– Кто вы и что вам тут нужно?

– Господин маршал? – переспросил я. В комнате не горело ни единой свечи, и я с трудом разглядел человека, приняв его изначально за тюк какой-то ветоши.

– Да, я маршал Бертье, несчастный командующий штабом. С кем имею честь?

– Капитан Сорель, командир летучего отряда принца Богарне.

– Вот как? – сочувствующим тоном проговорил гений штабной службы. – Что же нужно от меня его высочеству?

– Насколько мне известно, ничего. Мне велено отыскать вас и передать пакет. – Я вытащил из сумки потрепанный пакет, опечатанный гербом маркизы де Висконти, а затем свою походную свечу в жестяной банке и огниво.

– Боже мой, – разглядев почерк и печать, неожиданно радостно воскликнул маршал, – глазам не верю – это же письмо от нее! – Он вскрыл пакет и начал читать жадно и с наслаждением, как голодный, наконец-то добравшийся до куска мяса. – Она любит и ждет меня, – простонал Бертье, цепким взглядом штабиста схватывая в единый миг суть написанного. – Она любит и ждет меня! Понимаете, Сорель? А я здесь, в этой лачуге, за сотни лье от нее. Вы знаете, капитан, злые языки именуют меня «женой Наполеона», я был так верен ему с первого дня, так верен! А он меня бросил! Как стоптанный башмак! На свалку! На убой! Вот уже завтра он умчится в Париж, я это знаю наверняка. Он умчится, оставив армию на меня и этого придурка Мюрата, который в своей жизни жалеет лишь об одном, что у него не четыре руки, чтобы размахивать саблями. В результате мне придется как-то выкручиваться, чтобы сохранить то малое, что осталось от армии, созданной, кстати, в немалой степени и моими усилиями. Как будто я могу создать ему полки из ничего!

Так-то, капитан. Он будет там, в Париже, со своей австрийской курицей, а я… – Он снова всхлипнул. – Вот скажите, только честно, зачем иметь роскошные дворцы, если приходится ютиться в развалине, в какой-то лачуге?! Зачем иметь лучших поваров империи, если нечего есть? Нет даже конины – просто ничего! Я двое суток жру какие-то мокрые сухари! Зачем миллионы, если тут на них ничегошеньки не купишь? Зачем все это, капитан, ответь мне?

– Прошу извинить меня, ваша светлость, вряд ли я смогу помочь вам командовать остатками армии, но то, что в моих силах – предложить вам ночлег и стол, достойные императора.

– Да? – Бертье недоверчиво посмотрел на меня. – Неужели такое возможно? – Он внимательно вгляделся в мое лицо. – Я уже, кажется, вас прежде видел.

Мне вспомнилась наша встреча: Бертье, как водится, стоял за спиной Наполеона в тот момент, когда я утащил у того из-под носа генерала Винцингероде.

– Так точно, – выпалил я. – Под Малоярославцем…