Личный враг Бога

Тридцать гномов во главе с десятниками выстроились в ровную шеренгу. Солнце сияло на их кольчугах, отражалось в плоских лезвиях боевых топоров, золотило шлемы. Кряжистые воины, широко расставившие ноги и сложившие мускулистые руки на груди, казалось, вросли в землю.

Глеб, Коготь и Тролль, еще не успев как следует отдышаться, заняли места в конце строя.

Десятники проверили численность личного состава и доложили Смирлу. Начальник охраны обвел взглядом своих подчиненных, и было видно, что он любуется ими — спокойными, мощными, плечистыми, с острыми топорами за спинами.

— Воины! — раскатисто прогремел он. — Гномы! Сегодня мы выступаем на защиту торгового каравана нашего Повелителя. Я не буду говорить вам, что надо делать. Вы все знаете без меня… Честь и Слава! Народ и Единство!

— Честь и Слава! — Богатыри вскинули в салюте сжатые кулаки. — Народ и Единство!

— Десятники, ко мне, — сказал Смирл и пальцем поманил Глеба.

Он отвел в сторону командиров отрядов и стал объяснять задачи:

— У нас четыре подразделения. Торлс, ты пойдешь во главе каравана. Дистанция двести метров. Перед собой на удаление до полукилометра вышлешь двух дозорных. Киртр, Кортль, вы формируете четыре группы и патрулируете караван на всем его протяжении. Ваш отряд, Глеб, пойдет замыкающим. Дистанция сто — сто пятьдесят метров. Киртр, выдели двух бойцов для Глеба. Выстраиваемся в боевой порядок сразу, как только выйдем из города. Бдительность прежде всего! Вопросы?

— Вопросов нет! — дружно ответили десятники.

— У вас, Глеб?

Глеб утер пот со лба.

— Все ясно.

— Хорошо, — сказал Смирл, набрал в легкие воздуха и оглушительно рявкнул:

— Становись!.. Направо! Шагом! Марш!

— Военщина, — буркнул Коготь, неохотно подчиняясь командам.

Звеня металлом, колонна гномов дружно тронулась по дороге, мимо складских помещений, обходя стороной жилые кварталы, направляясь к горному перевалу.

Поднимая быков, закричали погонщики, заржали лошади, защелкали кнуты. Караван нехотя двинулся; пошел, растягиваясь и поднимая тучи пыли, постепенно набирая скорость и догоняя ушедшую вперед охрану. По бокам гарцевали на породистых скакунах гномы-торговцы, присматривая за своими товарами и беззлобно переругиваясь с погонщиками. В хвосте колонны, чуть сбоку, чтобы не глотать пыль, сдерживал своего горячего коня Свертль. Двуживущий гном был одет в простую кольчужку, сквозь которую просвечивала рубаха из тонкой выделанной кожи. У седла болтался маленький круглый щит, за спиной торчал неизменный топор, а на широком поясе висел продетый в петлю боевой молот. Повелитель маленького народца хмурился. Он долго смотрел, как уходит обоз, скрывая себя серой тучей. Смотрел на Приозерный город, на вершины Драконьих Скал, на суету кораблей в порту. На солнце, на бегущие облака. Он смотрел на свою маленькую империю, на свое собственное государство, на свой мир.

А потом он пришпорил жеребца и поскакал вслед за уходящим караваном.

Постепенно непонятная печаль отступила, и когда он догнал обоз, на задумчивом лице его блуждала улыбка.

Глава 13

Аэропорт не знал разницы между временами суток. Одинаково шумный, многолюдный, всегда освещенный мертвенным искусственным светом, он жил, не подозревая о ночи, не ведая о дне. Все так же, независимо от времени суток, ходили по его залам люди, сидели в кафе, стояли у касс. Все так же прилетали самолеты, заправлялись, проходили осмотры, улетали. Утро, день, вечер, ночь — все всегда одно и тоже…

Глеб сидел в стеклянной коробке кафе, похожей на аквариум, и неспешно пил обжигающий чай из тонкостенного стакана в медном узорчатом подстаканнике. Билет был куплен. Большая часть оставшихся денег была обменена на валюту. Полупустая сумка сдана в багаж.

До посадки оставалось двадцать минут.

Он допил чай и вышел из кафе. Вслед за ним последовал неприметный человек в плаще.

В зале ожидания невнятно и сонно гудели резонирующие голоса. Что-то неразборчиво вещал репродуктор. Мерцал экраном никому не нужный немой телевизор.

Глеб проверил, на месте ли документы и билет, и вышел на улицу.