Личный враг Бога

Он отыскал на антресолях старую спортивную сумку, бросил в нее банку тушенки, упаковку лапши быстрого приготовления, полбуханки черного хлеба и свежую булку с изюмом.

Надо было переодеться.

Он открыл стенной шкаф в прихожей и стал думать, что надеть. В конце концов выбрал однотонную черную футболку и черные потертые джинсы.

Когда он влезал в тесные штанины, раздался звонок.

Глеб хотел открыть сразу, но острое предчувствие опасности остановило его. Застегнув молнию ширинки, он на цыпочках подошел к двери и заглянул в глазок. На лестничной площадке стоял незнакомый человек в шляпе и плаще и, отсвечивая золотым зубом, приторно улыбался, словно позировал перед объективом фотоаппарата.

Глеб, замерев в неудобной позе, долго рассматривал чужака.

Человек поднял руку и снова позвонил, улыбаясь дверному глазку. Выждав некоторое время, он наклонился, скрывшись из поля зрения, и тотчас в замочной скважине что-то заскрежетало, заскребло. Незнакомец вскрывал дверь.

Глеб осторожно подпер дверь стулом и вернулся на кухню. Времени было в обрез. Он надел не успевшую еще высохнуть куртку, торопливо зашнуровал ботинки, положил в сумку тяжелый пистолет, взял зонт и распахнул окно.

В метре от жестяного подоконника цеплялась за кирпичную стену металлическая пожарная лестница.

Глеб в последний раз прикинул, не забыл ли он чего. Пистолет. Документы. Деньги. Еда. Вроде бы, все на месте.

Он встал на скользкий мокрый подоконник и посмотрел вниз. Восьмой этаж. Сразу насмерть.

Перекинув сумку через плечо, он взял зонтик в зубы и прыгнул на лестницу. Руки скользнули по влажному металлу, обдирая ладони, но пальцы уже вцепились намертво, ноги нашли опору, и он замер, ожидая, пока стихнет вибрация ступенек, сваренных из ребристой арматуры.

Через несколько секунд Глеб стал быстро спускаться, стараясь не смотреть вниз, в пропасть вечерней улицы, на головокружительно далекий тротуар, по асфальту которого отплясывали шелестящую чечетку капли дождя.

1

Порт, а это действительно был порт, а не многочисленные помосты простых причалов, как в Устье, производил впечатление своей основательностью. Гранитные пирсы, массивные волнорезы, каменные постройки — все было сделано с исконно гномьей обстоятельностью и на долгие века. Возле пирсов, у деревянных причалов, просто на воде покачивались десятки судов: одно-, двух-, трехмачтовые, большие и маленькие, юркие и неуклюжие, самых разных расцветок и конфигураций. Корабли пришвартовывались, отчаливали, загружались, разгружались, стояли заякоренные, поднимали паруса — все вокруг жило, дышало, двигалось — ругались меж собой капитаны, свистели в короткие дудки боцманы, перекликались матросы. Множество морских и речных путей сходилось сюда — в озеро Пяти Голов, в Приозерный город. Все драгоценные металлы, минералы, руда и уголь, все, что добывалось в шахтах Драконьих Скал и не только там — все поступало сюда, тщательно сортировалось, скрупулезно взвешивалось, обстоятельно описывалось, распродавалось и покупалось, а потом расходилось водными и сухопутными караванами по всем уголкам Мира.